Помоги делом
Система Orphus
Ты можешь спасти жизнь

Родительский комитет Луганщины

Программа РК ::: Наш Устав ::: Мероприятия РК
Семья и школа ::: Интересные статьи ::: Ювенальная юстиция

В ювенальном омуте

Статья 1. Тараканище, или О ком писал Корней Иванович?

Принесите-ка мне, звери, ваших детушек:
Я сегодня их за ужином скушаю…
К. Чуковский. «Тараканище»

Перечитывая дочери в очередной раз сказку Чуковского «Тараканище», я вдруг задумалась: а почему это маленькое насекомое держит в страхе огромных тигров, львов, буйволов? Да очень просто: страх потерять детей парализует, лишает способности адекватно мыслить, заставляет делать всевозможные глупости. Чуковский, сам того не ведая, описал наше возможное будущее – ювенальную юстицию. И хотя официально в нашей стране она еще не введена, ее длинные тараканьи усики уже нащупывают возможные жертвы.

О ювенальной юстиции, точнее – о ее шведском варианте, я писала год назад в статье «Шведы: очередной поход в Россию». Материал, в ней приведенный, вызвал множество мнений и вопросов, которые не могут остаться без возражения и ответа.

Напомню, что под системой ювенальной юстиции понимается совокупность действий, нацеленных на реализацию и обеспечение прав, свобод и законных интересов ребенка (несовершеннолетнего). Для осуществления правосудия в отношении несовершеннолетних в качестве системы специальных судов, действующих на основании Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации», создаются ювенальные суды.

Говоря более понятным языком, в рамках ювенальной юстиции детям предоставляется возможность подавать в суд на родителей, которые «ущемляют их права», а работники ювенального суда и социальных служб получают неограниченный доступ в любую семью, а также право регулирования воспитательного процесса и могут беспрепятственно отбирать детей под предлогом заботы об их физическом и психическом благополучии.

Ювенальная юстиция делает особенно уязвимыми именно нормальные, благополучные семьи, в которых детей стараются воспитывать в рамках традиционной морали и, проявляя разумную строгость, удерживают от многочисленных соблазнов деструктивной масс-культуры и развратного образа жизни. Именно такие родители, с точки зрения сторонников ювенальной юстиции, считаются «преступниками, подавляющими личность ребенка».

Кому грозит Сидорова коза

Из мнений, высказываемых по поводу ювенальной юстиции, наиболее часто встречается такое: «Я детей очень люблю, но и понимаю, что иногда надо и прикрикнуть, и пришлепнуть, и накричать, и потребовать. Но, с другой стороны, надо защищать детей в тех самых крайних случаях, когда их действительно избивают. Может, все-таки ввести эту систему, но не отбирать детей и не отдавать их на усыновление, а дать время родителям и детям прийти в себя, понять, что они любят друг друга».

Вроде бы все правильно: ведь родители в большинстве своем, безусловно, не имеют намерения издеваться над ребенком, когда хотят его наказать. Порой мы ставим разбушевавшегося ребенка в угол, лишаем сладкого, отказываем ему в развлечениях, а при серьезных проступках, таких как оскорбление старших, воровство, издевательство над младшими и т.п., беремся и за ремень. Дети все разные: одному достаточно строгого выговора, другой одумается, лишь когда лишиться любимого мобильного. С малышами еще проще: высоких рассуждений о нравственности они не поймут, стыдить их можно, но не более двух-трех минут, а вот шлепок по попе остановит маленького упрямца, пытающегося добиться своего, бросая в родителей игрушки.

А вот здесь стоп, дорогие сограждане! Ювенальная юстиция как раз и призвана строго следить за тем, какими именно методами родители воспитывают, и вовсе не для того, чтобы только помочь советом. Трогательные слова «может, все-таки ввести эту систему, но не отбирать детей»,свидетельствуют о том, что большинство из нас наивно верит в «действительную» помощь детям, очень поверхностно знакомо с ювенальными подходами и совершенно не подозревает, как же все обстоит на практике. А на практике, причем той самой зарубежной практике, которую нам настойчиво предлагают за идеал («Во всем цивилизованном мире уже действует ювенальная юстиция!»), это выглядит так:
«…ребенка наказывают дважды – вначале его забирают из дому, передают в какое-то чужое, неподходящее место, отрывают от всей семьи. Это самый настоящий фашизм, это подрывает все семейные устои, семейную мораль. Тем более что мы народ, переживший многие катастрофы.
Аяла Штейгман давно занимается вопросом произвола социальных работников. Наш корреспондент Виктория Вексельман спросила ее, насколько верна информация, оглашенная на 2-м телеканале, о том, что социальные работники имеют почти неограниченные права по передаче детей на воспитание в другие семьи, даже без ордера суда. Они могут постучать ночью в дверь и сказать, что забирают ребенка.
А.Ш. Я исследовала этот вопрос два с половиной года. Я видела по телевизору женщин, которые рассказывали о себе, взяла их телефоны и связалась с ними. Такое может произойти даже с нормативными, образованными интеллигентными семьями.

Социальные работницы – это целая история. Над ними нет никакого надзора, далеко не все они обладают необходимой профессиональной квалификацией, то есть у них нет необходимой психологической и психиатрической подготовки. Они принимают решение, кого, когда и как забирать, с большой легкостью, как говорится, одним нажатием курка…
В.В.Мне рассказывала бывшая помощница покойного депутата Кнессета Юрия Штерна (НДИ) Мирьям Гурова о ребенке, который заболел ветрянкой, а бабушка, по российской привычке, прижгла его болячки йодом. На вопрос, что с ним, ребенок ответил, что его прижгли; в детском саду из этого устроили целую историю, и мальчика забрали из семьи. Депутат Штерн приложил немало усилий, чтобы вернуть ребенка матери. Когда мать приходила на свидания с сыном, она старалась не пугать ребенка и вести себя сдержанно, а социальная работница писала, что “мать не испытывает никаких эмоций и не переживает разлуку с сыном, так как не кричит и не рыдает; следовательно, мать не любит ребенка”.
А.Ш. Правильно, она сдерживалась, чтобы про нее не сказали, что она сумасшедшая, так как ее тогда могли бы даже насильно госпитализировать. Социальные работники вытворяют такие вещи, что я даже не могу поверить, что я нахожусь в Эрец Исраэль. Просто не верю»[1].
«Суд. Судья называет фамилию и говорит:
– Встаньте. (Встают мужчина и женщина.) У вас есть такой-то такой-то (фамилия, имя) сын?
Женщина: Да.
Судья: Вы ставили его в угол такого-то числа?
Мужчина: Да.
Судья: А (иная дата)?
Мужчина: Да.
Судья: Социальные работники заберут ребенка в надежное место.
Женщина: Что значит заберут? Какое вы имеете право забирать нашего ребенка?
Судья (обращаясь по очереди к обоим): Вы думаете, что этот ребенок ваш? Нет! Думаете, ваш? Нет! Дети тут – дети страны»[2].
Оба примера – из цивилизованного государства Израиль.
А вот первые российские ласточки.
Выписка из дела: «Опекун не занимается воспитанием, не достаточно заботится о физическом, психическом и нравственном развитии несовершеннолетнего, выражал словесно и жестами угрозы побоями, высказывался нецензурной бранью, за незначительные проступки ставил несовершеннолетнего в угол на длительное время, против воли и желания принуждал несовершеннолетнего употреблять пищу, что привело к ухудшению нормального психического и физического состояния несовершеннолетнего» (Дело по обвинению Михова И.И. Ч. 1 ст. 116,; ст. 156 УК РФ. Ремонтненский районный суд).
Суд назначил наказание Михову И.И. по ст. 156 УК: исправительные работы на срок 5 месяцев с удержанием 10% из заработка в доход государства; по ч. 1 ст. 116 УК РФ – исправительные работы сроком 5 месяцев с удержанием 10% заработка в доход государства; применил ст. 73 УК РФ с испытательным сроком на 1 год, не мотивировав это решение»[3].
Вот так, дорогие родители. В случае введения системы ювенальной юстиции, вам предстоит очень серьезно подумать, прежде чем отправить ребенка в угол, несдержанно выругаться в его присутствии, угрожающим жестом расстегнуть ремень с сакраментальной фразой «Выпорю как Сидорову козу!» и, чего доброго, накормить во время обеда, особенно если ребенок, наевшись чипсов, обедать не желает. Если ваше чадо вздумает от сиюминутной обиды (наслушавшись на уроках о правах ребенка) рассказать все это в органах опеки и попечительства – будьте уверены: срок по ст. 156 УК вам обеспечен!
ООиП: опека – это звучит… страшно
Еще одно распространенное мнение: «Ну, хорошо. Я вышеперечисленные способы воспитания не использую. С детьми у меня установлен позитивный замечательный диалог: мы друг друга понимаем с полуслова. С социальной службой и с органами опеки никаких разногласий нет. Что мне ювенальная юстиция? Пусть занимаются соседом-маргиналом с кучей ребятишек, у которого дома притон, известный всей округе».
Предположим, что все так и есть и воспитательные методы не вызывают нарекания со стороны контролирующих семью органов. Но кто вам сказал, что это единственная причина объявить вас плохим родителем? Приведу примерный список причин изъятия детей из семьи, составленный самими пострадавшими от доблестных блюстителей порядка – органов опеки и попечительства (далее ООиП).
Итак, на сегодняшний день изъять ребенка (детей) из среднестатистической семьи можно по следующим причинам:
– непосещение детской молочной кухни;
– ребенку не были своевременно сделаны прививки;
– жилье в аварийном состоянии;
– квартира требует ремонта;
– квартира ремонтируется;
– наличие в доме домашних животных;
– аморальное поведение (нахождение в нижнем белье в присутствии ребенка. – А.Ж.);
– несвоевременное прохождение врачей в детской поликлинике;
– на полу разбросаны игрушки и мусор;
– отсутствие детских игрушек в достаточном количестве;
– ребенок играет с посторонними предметами вместо игрушек;
– ребенок выполняет домашнюю работу, как-то: моет посуду, подметает и моет полы, стирает и т.д.;
– ребенок находится на кухне вместе с матерью в процессе приготовления пищи;
– ребенок часто и громко кричит и плачет;
– в холодильнике присутствует не весь ассортимент необходимых ребенку продуктов или продукты просрочены;
– жалобы соседей (или домочадцев) на жестокое обращение с ребенком, в том числе анонимные[4].
Нет, это не розыгрыш. Вам знакомы вышеперечисленные обстоятельства? Вы периодически попадаете в то или иное?
Александре, молодой матери, которая одна воспитывает двоих детей (3 года и 5 месяцев), ООиП поставили в вину невыполнение материнских функций, отсутствие ремонта и… проживание вместе с братом-алкоголиком:
«В ООиП сначала говорили, что если она сделает ремонт, то детей вернут; они за два дня поклеили обои и побелили потолки, но теперь опека заявляет, что этого недостаточно.
Детей навестить не дают, хотя пятимесячный сынок на грудном вскармливании.
Говорят, что с ними все в порядке; в свиданиях отказывают. Заявляют, что у них вообще посещения родителями запрещены. Даже страшно подумать, как Саша держится в такой ситуации, но она держится. Хотя и похудела уже на два размера. И молоко пропало»[5].
30-летней учительнице, одинокой маме из Ховрино, ООиП ставят в упрек, что она нигде не работает (ребенку нет 2 лет: по закону, женщина в декретном отпуске!), малообеспечена (интересно, а богатые учителя, тем более мамы-одиночки, вообще часто встречаются?), плохая хозяйка (квартира, по их мнению, грязная), а ребенок отстает в развитии[6].
Мама, правда, по наивности своей думала, что может не водить ребенка в муниципальную поликлинику, а имеет право выбирать врача (что она и сделала, посещая платные клиники). А отставание в развитии может быть из-за врожденной патологии… Но кого, собственно, волнует, что она там, эта мама, думала и делала? В грядущей стране ювенального произвола думать за нас будут ООиП и социальные работники.
Их методы
  «Юля вышла из квартиры в общую прихожую. И только открыла дверь – как кто-то ударил ее по голове… Мимо пронеслись мужчины с автоматами. “Ограбление? Но у меня ничего нет. Кроме сына…” Юля хотела броситься к Павлуше, но ноги не слушались. По стеночке, шаг за шагом она добралась до своей квартиры. Там уже разглядела, что автоматчики одеты в милицейскую форму, что вместе с ними участковая из детской поликлиники и тетки из органов опеки… Они торжествующе осматривали скупую обстановку Юлиной квартиры, пустой холодильник, ребенка, сидящего в старом потрепанном манеже. Юлю к малышу не подпустили… Человек в форме начал осторожно вытягивать малыша из ее рук. Он смотрел на нее в упор своими холодными голубыми глазами и говорил: “Все, что мы делаем, это в ваших же интересах”…»[7].
«Молодая женщина прячется с ребенком по знакомым от органов опеки. Суть дела в том, что, выйдя замуж повторно, они с новым мужем решили, что он усыновит ее ребенка. Основной причиной явилось то, что бывший муж в течение трех лет не изъявил желания общаться с сыном, и, как рассудили супруги, никаких препятствий с его стороны не будет. Мальчик уже и не помнил, кто такой его настоящий папа, так как тот исчез через два месяца после его появления на свет. Но не тут-то было. Вместо бумаг с согласием женщина получает “подарок”, а именно сотрудников органов опеки в комплекте с парой дюжих силой, но не умом “ментов”, которые заламывают ей руки. В это время, топчась обувью по детским игрушкам, две бабы (женщинами назвать эти создания у автора не повернулся язык), торопясь, одевают ребенка, который бьется в истерике, и силой уволакивают вырывающегося и кричащего ребенка. Женщина пытается броситься вслед за ними, но получает кулаком по голове от одного из блюстителей порядка и теряет сознание»[8].
Примеры можно приводить еще и еще. Очевидно одно: некоторые чиновники из органов опеки решили, что это они вправе устанавливать, где будет лучше детям, совершенно не подумав при этом о самих детях. А дети… Наверное, они запомнят отца со скрученными руками и мать, из объятий которой были вырваны, а ночами, пусть даже в очень хорошей приемной семье, долго будут плакать в подушку, вспоминая родителей и искренне не понимая, почему их забрали из дома.
Ах, этот «тонкий» квартирный вопрос…
Вообще пресловутым «квартирным вопросом» у нас в государстве в данный момент чиновники от опеки занимаются основательно и в иных случаях прямо-таки… оригинально. По простой человеческой логике, семье, у которой плохие жилищные условия да еще и много детишек, следует помочь обрести более приличное жилье. Если не из сострадания, то хотя бы потому, что люди добросовестно отдают долг своей стране, рождая, а не убивая абортами ее граждан. Тем самым полностью соответствуя президентской демографической политике. Но это по человеческой логике. По логике чиновников (а чиновник, к сожалению, иногда забывает, что он – человек), помощь семье, не имеющей достаточного количества метров или не способной оплатить элементарный ремонт из-за нехватки средств, заключается в изъятии детей из семьи:
«Власти забрали у родителей четырех детей за то, что они жили в маленьком, плохо отапливаемом доме. Родители не отрицают тяжелых жилищных условий, но говорят, что чиновники и милиция повели себя крайне грубо, детей силой увели из дома. После чего врачи нашли у детей массу ушибов и синяков. В редакцию новостей “Авто-Радио” за помощью обратилась мать четверых детей Светлана Темерова. Еще несколько недель назад у нее была большая дружная семья: муж и дети – три мальчика и дочь. Однако теперь у нее никого нет, социальные службы отняли детей, милиция арестовала мужа, который пытался помочь пострадавшим малышам»[9].
«В Екатеринбурге семья из десяти человек, включая шестерых малолетних детей, уже несколько месяцев проживает в лесопарке на окраине города (район Шувакиша). Снимать квартиру людям оказалось не по средствам, поэтому глава семейства Александр Топорков построил дом из листов железа и картона, на пол постелил ковролин и поставил буржуйку… Людмиле объяснили, что она, как многодетная одинокая мать, имеет право стоять в льготной очереди на жилье. И она пошла вставать на учет в районную администрацию. Все прошло удачно, женщину поставили в очередь. Однако как только чиновники узнали, в каких условиях проживают дети Людмилы, то приехали и силой увезли их из леса. Малышей – в 16-ю детскую больницу, а тех, кто постарше, – в детский центр “Отрада”»[10].
А вот рассказ актрисы кино Валентины Касьяновой (который тоже хочется привести в качестве примера) наглядно показывает всем, кто уверен в своей неприкасаемости, что ни социальный статус, ни наличие солидной профессии ровным счетом ничего не гарантируют.
«– В дверь забарабанили так, что я подумала, что-то случилось, – рассказывает Валентина Касьянова. – На пороге стояли молодая девушка и мужчина. Они показали мне удостоверения, сказали, что из милиции. Я их впустила. Посетителями оказались Антонина Викторовна Турусова из 78-го отделения милиции и Георгий Акакиевич Небеяридзе. Они стали задавать вопросы про родственников, приватизирована ли квартира, а потом про ребенка: где спит, что ест и так далее.
– А потом, – рассказывает Валентина, – они заявили, что забирают Надю (ребенка отправили в инфекционную больницу. – А.Ж.).
– Когда я попыталась этих людей выставить, – продолжает вспоминать Валентина, – девушка кому-то позвонила по мобильному телефону и сказала: “Здесь проблемная мамаша”. Буквально через две минуты пришла еще одна женщина и сразу же начала кричать: “Какой ужас! Какой кошмар! Здесь невозможно жить! Мы забираем ребенка, потому что здесь ему угрожает опасность”.
Это была начальник отдела опеки и попечительства муниципального образования “Литейный округ” Ирина Николаевна Шереметьева.
…Валентина поехала в больницу за ребенком, но Надю ей не отдали. Потом она понеслась домой наводить порядок. К утру дворницкая блестела, как начищенный медный таз. Потом Валентина позвонила в органы опеки и попечительства Шереметьевой, чтобы та пришла и “лично проверила”. Но Ирина Николаевна и не собиралась приходить: она заявила, что собирает бумаги, чтобы лишить Валентину Касьянову… родительских прав.
– Ребенок у нее находился в ужасных условиях, – говорит Ирина Шереметьева, – крохотная комнатушка, пол немытый, еще животные. Ребенок проживал в антисанитарных условиях.
Жилищные условия у Валентины Касьяновой, действительно, “не фонтан”. Когда она приехала с Алтая в Ленинград 25 лет назад, то до того, как поступила в театральный институт, устроилась работать дворником. Ведь надо было где-то и как-то жить. Ей выделили служебную жилплощадь – дворницкую. Крохотное помещение с минимальными удобствами… Случилось так, что о злоключениях актрисы узнал режиссер Александр Сокуров.
– Я ведь по-прежнему снимаюсь в кино, – рассказывает Валентина. – И мне посчастливилось работать с Александром Николаевичем. В итоге дали служебную однокомнатную квартирку на первом этаже на углу Невского и Суворовского. Я туда приехала уже после родов. Квартира была в ужасном состоянии, но жилконтора пообещала ее отремонтировать. Но ремонт там так и не сделали, а мне в финансовом плане его не потянуть. Жить же там было невозможно, и поэтому мы с Надей вернулись в дворницкую.
…Все это время Валентина пыталась понять, что послужило причиной столь мощной атаки на нее и дочку. И вдруг вспомнила, что за несколько недель до этого ей позвонил мужчина, представился Александром и сказал, что работает в системе МВД. Он предложил Валентине сдавать ее квартиру на углу Невского и Суворовского, а прибыль делить пополам. Женщина отказалась, сказав, что площадь служебная, сдавать ее нельзя, да и вряд ли там кто-то согласится жить. Мужчина ответил, что Валентина об этом еще пожалеет…
На самом деле предположения Валентины Касьяновой не такие уж и невероятные. Если ее лишат родительских прав, то ребенка выписывают из служебной квартиры и отправляют в детский дом. А мать, как асоциальный элемент, вполне могут уволить с работы дворника и лишить жилья. С освободившейся площадью можно делать все, что угодно: она может перейти из разряда служебной, ее можно перевести в нежилой фонд, а следовательно, ее можно сдать или продать»[11].
Жилье, в силу невозможности большей части нашего населения его приобрести, и так довольно часто становится камнем преткновения в отношениях между людьми. А если немного подрегулировать закон, как предложено некоторыми депутатами (один из авторов законопроекта – Екатерина Лахова), то получится и вовсе невесть что:
«Согласно законопроекту, предлагается, наоборот, оставлять ребенка в квартире, сохранять за ним право собственности на жилплощадь, а родителей отселять в социальное жилье. Также законопроект предлагает на период рассмотрения вопроса о лишении родителей родительских прав передавать ребенка в опекунскую семью».
Направлен законопроект на неблагополучные семьи с детьми. Учитывая ужасающий уровень коррупции и правового беспредела, приходится делать неутешительный вывод: для социальных служб и ООиП любая семья в любой момент может перейти в категорию неблагополучной. И все дело здесь в, так сказать, цене вопроса.
Ювенальные сюрпризы
Как видим, примеров изъятия детей в нынешних условиях – обратите внимание, ювенальная юстиция еще не введена! – более чем достаточно.
А теперь о возможных сюрпризах, которые поджидают нас с вами, дорогие сограждане. Когда я изучала зарубежный опыт ювенальной системы, эти «детали» не бросались в глаза. И только когда пришлось переворошить груду информации об изъятии детей в России, возможные сюрпризы обрели реальные очертания и получили подтверждение в уже случившихся обстоятельствах.
Поясню. Помимо всей этой шумихи по поводу нарушения прав ребенка и, как следствие, разлада между родителями и детьми, помимо контроля за семьями и пресловутого «квартирного вопроса», в нашей стране может стать обыденным делом… месть. Как в случае с семьей из Санкт-Петербурга, которая проживает в коммунальной квартире с соседями, признанными милицией ведущими асоциальный образ жизни. Из асоциальной семьи, надо сказать, ребенок изымался, но потом возвращался обратно, а вот герои публикации в одночасье лишились шестилетней дочери. ООиП приехали к ним в дом и, увидев, что хозяева празднуют день рождения (что естественным образом предполагает застолье), наскоро состряпали акт о том, что «комната находилась в неудовлетворительном состоянии – разбросаны вещи… повсюду мусор, пыль, грязь… в комнате стоял устойчивый запах алкоголя, воздух прокуренный», и потому ребенка из семьи необходимо забрать «в связи с непосредственной угрозой жизни и здоровью».
Родители девочки выдвинули две версии происшедшего с ними: либо соседка, с которой они недавно поссорились, решила отомстить обидчикам, «натравив» органы опеки, либо все тот же квартирный вопрос. Даша является собственником 80% жилой площади, принадлежащей семье. Если лишить родителей прав, а девочку отправить в приют, то на ребенка можно оформить опеку. А законный опекун до достижения ребенком совершеннолетия может распоряжаться имуществом Даши. Например, сдавать жилье в аренду. По словам матери и бабушки девочки, органы опеки требовали предоставить им оригиналы документов, подтверждающие Дашино право собственности на часть квартиры[12].
А как вам такие причуды? В Ирландии, например, мальчика отобрали у приемных родителей за то, что он… не улыбался! Логическое объяснение сотрудника соцслужбы поражает своей примитивностью: «Счастливый ребенок должен улыбаться!»[13]
В Британии восьмилетнюю девочку отобрали у родителей за то, что она… страдает излишним весом. Органы опеки обеспокоены ее состоянием и полагают, что ожирение девочки как раз следствие халатности родителей. Родители же говорят, что девочка не переедает и весьма активна, а причина полноты их дочери носит скорее генетический или медицинский характер. То же самое пытаются доказать органам опеки и родители из Южной Каролины, оказавшиеся в аналогичной ситуации, но ООиП неумолимы: родителям инкриминируется жестокое обращение с детьми[14].
ООиП не делают никаких различий между семьями родными и приемными. От их действий зачастую страдают те семьи, которые приняли уже глубоко травмированных обстоятельствами жизни детей. Приняли, обогрели, окружили любовью, почувствовали родными. И вот тут может появиться зловещая тень органов опеки, как это произошло с патронатной семьей Регины Васютинской. Троих детей забрали прямо из школы. «А вы знаете, что дети там питались одним чечевичным супом? Из школы имеется информация, что дети появляются с нечищеными ушами и грязными пятками. Все это мы расценили как неблагоприятные условия для проживания детей. И решили изъять детей до выяснения обстоятельств, а на следующий день, коли началось такое, разорвать договор», – вот так комментируют ситуацию чиновники. Дети плачут, просятся к маме, пытаются убежать из детского дома, куда их привезли[15].
Если грязные уши и вегетарианская еда является поводом для лишения детей родителей, то становится понятной абсолютно лишенная эмоций реакция начальника муниципального отдела опеки Елены Чугуновой. «Дети есть дети, – считает она. – Привыкнут». Привыкнут к чему, к разлуке с родителями или к предательству? Если такая позиция органов опеки утвердится (а при ювенальной юстиции она просто не может не утвердиться, ибо система на этом зиждется), то очень скоро убитым горем родителям, разлученным с детьми за немытые пятки, будут бросать сквозь зубы: «Ничего, привыкнете!»
А к этому нам тоже надо привыкнуть?
«Я – инвалид II группы по зрению, моя жена – инвалид I группы, стоит на учете в кардиоцентре, у нее порок сердца. Нашему малышу Андрею полтора годика. В администрации еще в прошлом году нам обещали комнату в общежитии, но перед майскими праздниками ее отдали другим. Живем в сырой комнате цокольного этажа, возле душевых. Испарение ужасное, бегают крысы… В декабре 2003 года мы стали водить Андрея в детский социальный комбинат (платить за него не надо). Работники детсада частенько выговаривали нам, что ребенка мы приводим грязного. Мы решили забрать Андрея из этого сада, но воспитательница, нянечка и медсестра воспротивились этому. Теперь дело доходит до того, что они начали нас запугивать и угрожать: если мы не будем к ним водить ребенка, то они его у нас заберут. Натравливают на нас милицию. Нас лишили молока из молочной кухни. Мы с женой сами не доедаем, лишь бы малыш был накормлен и одет. Нам очень тяжело достался этот ребенок, жена долго лежала на сохранении, а сколько потом было бессонных ночей! Мы стараемся дать Андрею любовь, ласку, заботимся о нем, как можем. Я никому не отдам свое дитятко. Помогите и защитите нас! Если ребенка заберут, я жить не буду!»[16].
Или, может быть, к этому крику души?
  «За что у меня отнимают детей?»
30-летняя жительница Воронежа воспитывает чужих девочку и мальчика с первых дней их жизни, но недавно прокуратура предписала забрать у нее детей, поскольку женщина-опекун является инвалидом II группы:
«– Оказывается, инвалид по закону не может быть опекуном. И теперь меня хотят лишить самого дорогого, что у меня есть, – моих любимых детей. Юрочке всего четыре месяца, но он чувствует любовь и ласку. А что говорить про Машеньку, которая считает меня своей мамой?! Что будет с маленьким ребенком, когда чужой человек уведет его из родного дома? Я вздрагиваю от каждого звонка, постоянно жду, что судебные приставы придут за моими детьми. Кому нужны законы, которые делают людей несчастными?
Органы опеки об инвалидности Адилы Бахарчиевой знали с самого начала. Медики из поликлиники дали заключение: “Для оформления опеки препятствий нет”. После чего инвалиду детства (у Адилы мышечная аномалия), мечтающей о детях, позволили оформить опекунство над отказной девочкой, а затем над мальчиком.
Сотрудники прокуратуры по-человечески женщине сочувствуют, но…
– Возможно, дети будут отданы под опеку каким-то другим людям. Пойти на этот шаг мы просто обязаны»[17].
Вдумайтесь в эти слова: «Дети будут отданы под опеку каким-то другим людям», – и задайте себе вопрос: «А хочу ли я жить в стране, где детей раздают направо и налево, как котят, только потому, что кому-то что-то не понравилось в моей семье? Хочу ли я, чтобы Россия стала такой страной?»

 
Анна Журавлева

02 / 02 / 2009

 

[1] Вексельман Виктория. Социальные работники обладают неограниченной властью. http://world.lib.ru/w/wekselxman_w/power.shtml
[2]http://www.cofe.ru/blagovest/ubb/noncgi/Forum1/HTML/000557.html
[3] См.: Обзорная справка о судебной практике по делам о преступлениях против семьи и несовершеннолетних (статьи 150157 УК РФ), рассмотренных судами Ростовской области. www.juvenilejustice.ru
[4] Беспредел органов опеки. http://www.liveinternet.ru/journalshowcomments.php?jpostid=33714835&journalid=1194190&go=prev&categ=0
[5]http://www.otkazniki.ru/forum/index.php?s=fd08ee613917b72b6ed5467cbff39737&showtopic=2536
[6] У учительницы отняли сына, потому что она неряха? http://www.kp.ru/daily/23800/59295/
[7] Там же.
[8]http://www.liveinternet.ru/journalshowcomments.php?jpostid=33657435&journalid=1194190&go=next&categ=0
[9] Скандальная история в Манском районе Красноярского края: власти забрали у родителей четырех детей за то, что они жили в маленьком, плохо отапливаемом доме. http://www.avtoradio.net/?news=30846
[10]http://www.nr2.ru/ekb/110025.html
[11] Как отбирали Надежду. http://www.kadis.ru/daily/index.html?id=27665
[12] Год потери семьи. http://www.fontanka.ru/2008/04/17/037/
[13] Мальчика лишили родителей, потому что он не улыбался. http://www.russianireland.com/index.php?option=com_content&task=view&id=142&Itemid=30
[14] У родителей отобрали располневшую дочь. http://www.portal-woman.ru/woman_themes/kids_maternity/1042/; Мальчика весом 115 кг отберут у матери. http://www.factnews.ru/article/boy_weight
[15] Краденые ребятишки. http://www.izvestia.ru/investigation/article3091540/
[16] Аверин Виктор. «У нас хотят забрать ребенка!». http://www.kp.vgg.ru/TEXT/06_29_04/05.html
[17] «За что у меня отнимают детей?» http://www.moe.kpv.ru/view/text.shtml?24136

Смотри также:
Интернет-журнал
· Армия беспризорников будет расти?
· Троянский конь ювенальной юстиции. Часть 1
· Троянский конь ювенальной юстиции. Часть 2
· Троянский конь ювенальной юстиции. Часть 3
· Шведы: очередной поход в Россию
Гость сайта
· Ювенальная юстиция или ювенальная диктатура?
Мониторинг СМИ
· Ювенальная юстиция беспощадно уничтожает традиционную семью

В ювенальном омуте. Статья 2
А судьи кто?



Когда сталкиваешься с исковерканными человеческими жизнями, с разрушенными семьями, неизбежно встает вопрос: а судьи кто? Кто эти люди и что это за организации, навязчиво убеждающие общество в необходимости введения в России ювенальной системы, придумывающие нелепые, а зачастую убийственно бесчеловечные законы?
Сделаю попытку на него ответить, используя официальную информацию.
У руля – самые прогрессивные
Итак, по порядку. Все началось с продвижения и утверждения прав человека.
Комиссия по правам человека при Президенте Российской Федерации была образована в соответствие с Указом Президента РФ в 1993 году в качестве совещательного и консультативного органа при президенте. Основной задачей, возложенной на комиссию, определялось создание условий для реализации главой государства его конституционных полномочий гаранта прав и свобод человека и гражданина. После различных преобразований и реорганизаций комиссия в 2002 году превратилась в Совет при Президенте Российской Федерации по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, а возглавила его хорошо известная своей общественно-политической деятельностью Элла Памфилова.
Одним из направлений работы совета является подготовка предложений ко второму чтению проекта федерального закона «О внесении изменений и дополнений в федеральный конституционный закон “О судебной системе РФ” в части введения ювенальных судов». Была создана рабочая группа во главе с тогдашним заместителем руководителя администрации президента РФ Д.Н. Козаком, которая сформулировала концепцию создания ювенальной юстиции. В рабочую группу по проблеме формирования государственной социальной политики по улучшению положения детей в Российской Федерации вошли: Л.М. Рошаль, А.И. Головань, Г.В. Семья, С.В. Дармодехин, Л.И. Тропина, О.В. Зыков.
Запланирована была еще одна рабочая группапо вопросам взаимодействия органов власти с институтами гражданского общества. Члены рабочей группы: А.А. Аузан, В.В. Смирнов, А.Ю. Сунгуров, О.В. Зыков.
Партнеры:
– Государственный университет – Высшая школа экономики (ГУ ВШЭ) («ВШЭ задумывалась как университет, основанный на международных стандартах педагогической и научной работы. Интенсивные международные контакты и поддержка, оказанная университету со стороны Европейского Союза, правительства Франции, Мирового банка и других международных организаций, сыграли значительную роль в обеспечении учебного процесса современными программами, отвечающими стандартам качества ведущих зарубежных университетов»[1]. Научный руководитель – Е.Г. Ясин, президент – А.Н. Шохин);
– фонд «Либеральная миссия» (одна из целей фонда – формирование самостоятельных общественных субъектов и их взаимоотношения с властью, развитие институтов гражданского общества. Президент фонда – Е.Г. Ясин. В настоящее время фондом реализуется в числе прочих проект «Развитие гражданского общества в России»);
– фонд Фридриха Науманна (фонд немецкого либерализма. «Основная деятельность фонда ориентирована прежде всего на российские регионы. Именно там происходят сейчас те глубокие трансформационные процессы, которые характеризуют нынешний этап развития России. Именно там решается, сможет ли страна действительно встать на путь демократии и создания гражданского общества или она вновь вернется к своему авторитарному прошлому»[2]);
– Институт национального проекта «Общественный договор» (одно из направлений – развитие гражданских институтов. Председатель совета директоров ИНП «Общественный договор» – Андрей Арофикин, президент инвестиционного фонда IOE Fund, член совета «Клуба 2015»; президент ИНП «Общественный договор» – Александр Аузан, профессор, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, президент Ассоциации независимых центров экономического анализа, член Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при Президенте Российской Федерации. Основатель и научный руководитель ИНП «Общественный договор» – Денис Драгунский, главный редактор журнала «Космополис»);
– «Клуб 2015»[3] (инициатор и вдохновитель – один из самых успешных менеджеров страны Владимир Преображенский, вице-президент компании «Вымпелком» (с 2002 года – финансовый директор компании «Вимм-Биль-Данн»), председатель Клуба – Сергей Воробьев, генеральный директор Ward Howell-Россия);
– Общероссийский союз общественных объединений «Гражданское общество – детям России» (председатель – Элла Памфилова; сопредседатели: д.ю.н., проф. Алексей Автономов – Фонд развития парламентаризма в России; Леонид Рошаль – президент Международного благотворительного фонда помощи детям при катастрофах и войнах, председатель комиссии Общественной палаты по здравоохранению; Олег Зыков – член Общественной палаты, президент Российского благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании»; Алексей Головань – уполномоченный по правам ребенка г. Москвы; Борис Альтшулер – исполнительный директор региональной общественной организации содействия защите прав детей «Право ребенка»; Андрей Бабушкин – общественный комитет «За гражданские права»; Сокорро Дельгадо – общероссийская благотворительная организация «Детям России»; Нодар Хананашвили – региональная общественная организация «Социальная академия»).
Первая скрипка
Роль, так сказать, первой скрипки в ювенальном оркестре выполняет благотворительный фонд «Нет алкоголизму и наркотикам» («НАН»)[4]. Эта общественная некоммерческая организация, основанная в 1987 году, имеет более 60 региональных отделений и филиалов в России. Президент – Олег Зыков. Направление деятельности: профилактика и лечение алкоголизма и наркомании, благотворительность, организация досуга для детей и подростков, реабилитация беспризорных и трудных детей, мероприятия в области создания системы ювенальной юстиции. Сотрудничество: Population Services International (PSI) (организация-разработчик известного скандального проекта растления детей «Глобус»), ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, институт «Открытое Общество» (фонд Сороса), фонд «Евразия».
Программы и мероприятия: «Дети улиц» – обмен шприцов и раздача презервативов; программа снижения вреда «Ясень» – выдача информационных буклетов и презервативов, обмен шприцами, консультации для потребителей наркотиков (вплоть до подробного описания обработки шприцов в домашних условиях), консультации по безопасному сексу и т.д.; общероссийский конкурс «Поколение, свободное от СПИДа» – раздача всевозможных буклетов, презервативов и брошюр по «безопасному сексу»; вечеринка «Вилка» с призами-презервативами для участников; программа «12 шагов» – создание групп самопомощи «Анонимные алкоголики».
Фонд «НАН» выпускает сборник «Вопросы ювенальной юстиции»[5], в редакционный совет которого входят уже знакомые читателю лица: Е.Ф. Лахова – председатель редакционного совета журнала, депутат Государственной думы; Э.А. Памфилова, Б.Л. Альтшулер. Главный редактор – А.С. Автономов, шеф-редактор – О.В. Зыков. Редакционная коллегия: Н.Л. Хананашвили, А.И. Головань и др. В качестве зарубежных друзей-консультантов приглашены: Н. Крайтон – старший окружной судья городского семейного суда г. Лондона (Великобритания), П. Дуткевич – профессор Карлтонского университета (Канада).
Еще один портал, на котором наиболее полно освещены вопросы становления и продвижения ювенального опыта в нашей стране, – Всероссийский информационный портал «Ювенальная юстиция в России»[6]. Учредители портала: представительство Программы развития ООН в Российской Федерации (ПРООН), общественная организация «Региональная ассоциация специалистов по поддержке судебно-правовой реформы и ювенальной юстиции в Ростовской области» и Ростовский филиал ГОУ ВПО «Российская академия правосудия». В настоящее время проект поддерживается Ассоциацией университетов и колледжей Канады как часть пилотного проекта «Развитие региональной модели ювенальной юстиции в Ростовской области» в рамках российско-канадского проекта «Усовершенствование работы с молодежью группы риска в Российской Федерации».
Нетрудно заметить, что в списках членов организаций, лоббирующих в нашей стране систему ювенальной юстиции, повторяются фамилии одних и тех же людей, бросается в глаза и то, как тесно связаны все эти организации (в основном НКО) между собой. Один вездесущий Олег Владимирович Зыков чего стоит: входит практически во все группы, работающие в направлении ювенальной юстиции, и участвует во всех мероприятиях, ей посвященных, вплоть до телевизионных передач.
Чьи права защищают правозащитники?
Но, может быть, читатель искренне верит, что наши гражданские права бросится защищать Олег Владимирович Зыков со товарищи, если вдруг у кого-то (не дай, Господи!) отнимут ребенка? Это под очень большим вопросом. Если бы действительно все эти «защитники прав» собирались защищать права миллионов граждан, то, наверное, вначале подумали бы о том, что ювенальная система нарушает, прежде всего, права самих родителей на воспитание своих детей! Не говоря уже о родителях верующих.
Судите сами. Во Франции, где ювенальная система стоит на такой высоте, что сам президент страны никоим образом не может на нее повлиять[7], арабские и африканские семьи практически не подлежат пристальному изучению социальными службами. Вообще мусульман или традиционных иудеев, воспитывающих своих детей в строгих традициях, нигде особенно не трогают: то ли скандалов боятся, то ли мести… А вот с православными верующими можно не церемониться, как данном случае: «У нашей знакомой, Ольги Морозовой, четверо маленьких детей: старшая – первоклассница Сима, Лера, Дуня (в крещении Евфросиния), младшему Алексею 1 год. Муж Константин – инвалид, сейчас в больнице проходит курс лечения. Сама Ольга работает в детском саду. Живут более чем скудно. Но дело не в этом. В органы опеки поступила информация в духе, что вот они бедные, а она детей рожает, носит деньги в храм (Ольга – православная) и т.д. В опеке долго не раздумывали. Приехали к Ольге домой, под каким-то предлогом уговорили ее с детьми выйти на улицу. Там их взяли, отвезли в какой-то распределитель. Оттуда маму – в психушку, видимо, чтобы было основание для лишения родительских прав. Детей – в разные больницы, а одну – в детдом»[8].
Подобный случай произошел и с православной верующей семьей, проживающей в Финляндии: там тоже было «изъято» четверо детишек.
И почему-то ни один правозащитник не вспоминает о том, что верующие люди имеют право на воспитание своих детей в вере, на определенный для верующего человека образ жизни и, соответственно, на собственные представления о воспитании.
Ну, например, все прекрасно знают, что православные христиане воспитывают своих детей в разумной строгости, с детства приучают к посту и посещению храма, стараются оградить юные детские души от всякого негатива, будь то компьютерные игры, развращающая личность масс-культура (ТВ, газеты, журналы, музыка и т.д.), сексуальное просвещение. То есть ограничения, которые так ненавидят либералы, присутствуют в православных семьях в той или иной степени. Это понятно для каждого верующего родителя.
Ценным наставлением являются слова святителя Иоанна Златоустого:
«Прошу вас и умоляю, возлюбленные, будем иметь большое попечение о наших детях и всячески заботиться о спасении их души… А что многие из родителей многое терпят из-за детей, так это оттого, что не хотят посечь, образумить словами и огорчить своих беспутно и противозаконно живущих сыновей, почему им и приходится нередко видеть, как те попадают в крайние беды… Действительно, когда сам ты не воспитываешь, когда сам не умудряешь, то он, присоединившись к негодным и испорченным людям, приобщившись к ним в пороке, приводится под действие общественных законов и наказывается на виду у всех… Чем ты в конце концов оправдаешься?.. Подобно тому как кто-нибудь не может рассчитывать на оправдание и снисхождение в собственных грехах, так и родители – в грехах детей. Те отцы, которые не заботятся о благопристойности и скромности детей, бывают детоубийцами, и жесточе детоубийц, поскольку здесь дело идет о погибели и смерти души. Поэтому подобно тому, как если ты видишь лошадь, несущуюся к пропасти, ты набрасываешь на уста ее узду, с силою поднимаешь ее на дыбы, нередко и бьешь – что, правда, составляет наказание, но ведь наказание – это мать спасения».
А вот наставление подвижника наших дней иеромонаха Серафима (Роуза), жившего за границей, в Америке, и потому имевшего представление о современных тенденциях воспитания:
«Что же могут сделать родители, чтобы помочь детям устоять против искушения мира? Ежедневно мы должны быть готовы преодолевать влияние мира здоровым христианским воспитанием. Все, что ребенок узнает в школе, должно проверяться и исправляться дома. Оценка ребенком литературы, музыки, истории, искусства, философии, науки и, конечно, жизни и религии должны в первую очередь идти не от школы, а от дома и Церкви, иначе ребенок получит неверное образование. Родители должны следить, чем учат их детей, и исправлять это дома, придерживаясь откровенной позиции и четко выделяя моральный аспект, совершенно отсутствующий в общественном образовании…. Телевизор… надо контролировать строго, стремясь избежать отравляющего воздействия…».
Только не стоит думать, что православные семьи совершенно замкнуты и сплошь и рядом запрещают все своим детям. Далее в своем наставлении отец Серафим говорит как раз о том, что «мы должны быть достаточно рассудительными, чтобы использовать в своих целях все, что есть положительного в окружающем мире». Он говорит о добром воспитании ребенка примерами хорошей литературы и музыки, поэзии – в противовес современной «культуре», которую культурой-то можно именовать лишь в кавычках.
Я привела слова христианских подвижников о воспитании детей для того, чтобы читатель мог сравнить это с требованиями системы ювенальной юстиции и ее первейшим – правом ребенка подавать в суд на родителей. Ну и где же вы, господа правозащитники? Ведь ясно, что взгляды на воспитание православных верующих идут вразрез с требованиями ювенальной юстиции! И только за твердое исповедание таких взглядов, столкнувшись с какой-нибудь воинствующей атеисткой из органов опеки и попечительства, мы рискуем в одночасье лишиться своих детей. Только немного проявите фантазию и представьте себе проверку органами опеки христианской многодетной семьи во время Великого поста. Обвинения по пунктам «отсутствие необходимого набора продуктов (либо однообразное питание)», «религиозный фанатизм», «отсутствие у ребенка доступа к телевизору и компьютеру» вам гарантированы. Это ли не вопиющее нарушение прав верующих людей?
Мирись, мирись, мирись и больше не дерись!
А если будешь драться, то будет… реабилитация
Еще один немаловажный аспект ювенальной юстиции – переход от карательного к примирительному правосудию. Олег Владимирович Зыков вообще убежден, что «на самом деле ювенальная юстиция – это начало изменения парадигмы судебной системы, отказа от репрессивной модели поведения как стандарта судебной системы». Нельзя не процитировать Олега Владимировича далее: «Вот сегодня как главная цель, как высшая справедливость рассматривается наказание – вот честно, справедливо наказать. “Вор должен сидеть в тюрьме”. На самом деле это совершенно неправильно. Общество заинтересовано не в том, чтобы вор сидел в тюрьме, а общество заинтересовано в том, чтобы вор перестал воровать. Вор должен перестать воровать»[9].
Что ближе нашему народу – убеждения идеолога ювенальной юстиции или принципы Глеба Жеглова, я рассуждать не берусь. Несомненно одно: нам предлагается все силы обратить на профилактику правонарушений среди несовершеннолетних, а для этого необходим контроль за семьей. Более удачный инструмент, чем ювенальная система, трудно и придумать. Из того же интервью Зыкова: «В нашей ситуации самое принципиальное, что мы должны понять, – это то, что ювенальная юстиция будет служить правовой основой вообще социальной политики в отношении несовершеннолетних».
Как же осуществляется социальная политика в отношении несовершеннолетних, к примеру, за рубежом? Обратимся к журналу «Вопросы ювенальной юстиции» (2007. № 1 (10)), издаваемому, как я уже писала, фондом «НАН» (шеф-редактор О.В. Зыков):
«Социальная работа с несовершеннолетними жертвами насилия за рубежом опирается на практику оповещения. Любой человек по собственной инициативе может поставить в известность социальную службу, призванную заниматься защитой детей, или полицию о случае или подозрении (здесь и далее выделено мной. – А.Ж.) на факт насилия над ребенком в семье. Такие сообщения считаются не столько благородным намерением, сколько элементарной необходимостью. Что касается врачей, педагогов, тренеров, воспитателей, то для них это – прямая обязанность. Сообщение можно передать по телефону, послать по почте, оформить непосредственно в соответствующем учреждении в течение 24 часов после происшествия. Законом предусмотрены неприкосновенность информирующих лиц, сохранение анонимности и конфиденциальности.
Заметим, что работают такие службы круглосуточно и без выходных. При этом социальный работник в домашних условиях обсуждает с родителями полученную информацию, общается с ребенком, тщательно наблюдает за их поведением, оценивая реальные условия жизни семьи, контактирует со специалистами, учителями, соседями, друзьями и родственниками ребенка. Расследование предусматривает безотлагательное врачебное и психологическое освидетельствование ребенка в условиях социального или медицинского учреждения, госпитализацию (в приюте или медицинском стационаре) в качестве кратковременной защитной меры. Согласия или разрешения родителей не требуется. Социальный работник вправе обратиться в суд, если его расследованию оказывают сопротивление. Даже в случае не подтверждения обвинений социальный работник периодически навещает ребенка.
В случаях, требующих немедленной изоляции ребенка от семьи, у инспектора есть выбор: он может поместить ребенка в казенную атмосферу приюта либо в хорошую семейную обстановку. В службах социальной помощи помимо адресов приютов имеется список надежных семей, семей-приютов, готовых в любой момент принять чужого ребенка. Эти семьи тщательно отбираются из числа добровольцев, и они должны платить таким семьям за каждый день пребывания у них чужого ребенка. Впрочем, в такую семью инспектор службы социальной помощи может поместить ребенка не только в случаях плохого с ним обращения, но и когда в семье заболели или госпитализированы родители, по просьбе родителей.
Каким образом выявляются семьи, где нужна помощь? Во-первых, родители могут сами прийти в ведомство и попросить о помощи. Как правило, это следующее:
– конфликты между детьми и родителями, с братьями и сестрами,
– проблемы воспитания в семье,
– поведение и успеваемость в школе,
– неумение организовать распорядок дня,
– болезнь, инвалидность, зависимость (от алкоголя, наркотиков, курения) в семье,
– семейная, школьная и социальная интеграция после оказания стационарной помощи,
– проблемы с работой, финансами, жильем.
Во-вторых, работники школ, детских садов и других учреждений могут позвонить и сказать, что успеваемость у ребенка плохая, что с ним обращаются плохо, он рано утром приходит ненакормленный или просто ученик агрессивный и пр. Особый акцент делают на то, что надо провести проверку, все ли дома в порядке. В-третьих, общественность (знакомые, соседи и др.) сообщает о наличии проблем в семье.
Как видно, после того как выявлена семья, специалисты отдела по содействию в воспитании и служба помощи семьи (Fachdienst Familien- und Erziehungshilfe) ведомства по делам детей, молодежи и семьи города Бонна проводят совещание, приглашая семью. Их спрашивают, готовы ли они действительно принять помощь и доверять, инвестировать свое время и энергию, могут ли они общаться на немецком языке (если это семья мигрантов). В случае положительного ответа, оговариваются цели такого сотрудничества, подписывается договор, организуются консультации»[10].
Что происходит с семьей в случае отрицательного ответа – деликатно умалчивается.
  «Мы построим новый рай»
Примирительное правосудие. С одним примером такого правосудия довелось как-то столкнуться мне лично. В супермаркете «Ашан» (а этот магазин, как известно, принадлежит французам), если человек вдруг что-то украл, на него в суд не подают, а просто предлагают выплатить штраф в размере, зависящем от стоимости товара. Если же стоимость превышает определенный предел, в суд все же подадут, но только для того, чтобы взыскать еще более высокий штраф. Может быть, за границей эта система и работает бесперебойно. Но у нас… Я была свидетелем того, как одного молодого человека поймали в супермаркете с поличным. Так вот, на мой вопрос, а не боится ли он, что его посадят, он весело объяснил, что уже не в первый раз попадается; для него это нечто вроде игры – адреналин и все такое. Очень уж щекочет нервы, кто кого перехитрит – он видеокамеру или она его. При этом зарабатывает молодой человек очень даже неплохо, и о воровстве из-за голода речи не идет.
Подобными установками администрации, на мой взгляд, формируется безнаказанность, при этом все складывается на одни только весы: можешь ли ты заплатить. О том, что человек совершил смертный грех – украл, не идет и речи. В условиях ювенальной юстиции юнцу, конечно же, об этом говорить не станет, будут только следить, чтобы несовершеннолетний в тюрьму не угодил. И через какое-то время мы, вполне возможно, будем иметь отпущенных на перевоспитание подростков, у которых очень быстро улетучится страх перед наказанием тюрьмой. Согласитесь, до последнего времени это все же многих сдерживало. Ювенальная юстиция эти рамки сделает совсем нестрашными. И в самом деле, чего бояться, когда за тебя добрая армия правозащитников, социальных психологов и ювенальных судей?! И иная мыслящая великовозрастная (но неподсудная!) детка быстро научиться морочить голову всем этим работникам, изображая из себя МГР, то есть молодежь группы риска: это такие несовершеннолетние, находящиеся в трудной жизненной ситуации.
Совсем недавно общество взбудоражил такой случай: «За серию убийств и нападений, совершенных на почве межрасовой вражды, Мосгорсуд… приговорил 13 националистов на сроки от трех до десяти лет колонии. Среди жертв скинхедов – известный шахматист Сергей Николаев.
По данным следствия, подсудимые совершили два убийства и с десяток нападений на почве межнациональной вражды. Их первой жертвой стал шахматист из Якутии Сергей Николаев – 20 октября 2007 года его до смерти забили ногами и битами у дома № 45 по улице архитектора Власова. А спустя еще несколько минут уже на улице Наметкина подростки напали на дворника Расулжона Гулишева. Ему нанесли несколько ножевых ранений, которые почти наверняка стали бы смертельными, если бы не оперативная помощь врачей. Затем скинхеды избили еще около десятка человек неславянской внешности… Большинство участников группировки националистов оказались несовершеннолетними учащимися школ и колледжей. Лишь братья Ковалевы являлись первокурсниками столичного университета дизайна и технологии.
В итоге самое тяжелое наказание – 10 лет лишения свободы – получил Иван Колиниченко, которого следствие считало лидером банды. В то же время суд оправдал его по ряду эпизодов открытого хищения имущества и разжигания межнациональной ненависти. Также осужденный будет проходить принудительное лечение у психиатра. А самый маленький срок наказания в виде трех лет воспитательной колонии суд назначил Денису Сухарникову и Линару Косяку. Остальных скинхедов осудили на срок от четырех с половиной до девяти лет заключения»[11].
Интересны комментарии радио «Вести.FM» к произошедшему. Прокуратура считает, что приговор слишком мягкий и, если бы преступники были старше, получили бы они «на полную катушку». А уполномоченный по правам человека в РФ г-н Лукин считает, что вовсе «дело не в суровости наказания. Нужен анализ причин…». Сами же скинхеды, услышав приговор, на мягкость которого явно не надеялись, приветствовали друг друга радостными криками и объятиями. Когда же конвоиры выводили их из зала, они весело скандировали «Мы построим новый рай, зиг хайль, зиг хайль!».
Вместо эпилога
Как в таком «новом раю» будет житься г-ну Зыкову с товарищами-ювеналами, я не знаю. Но, думаю, большинству читателей вряд ли спокойно. Это при том, что в отношении этих подростков не было все же применено примирительное правосудие и система реабилитации, на которую так уповают господа-правозащитники. Между прочим, нам всем не мешало бы запомнить, что если ювенальный суд присуждает подростку систему реабилитации. то это будет обязательная реабилитация, и родителей никто не будет спрашивать, устраивает ли она их или нет. Главное, чтобы система устраивала разработчиков. Как, например, устраивают г-на Зыкова его реабилитационные программы по снижению вреда: он искренне недоумевает, что же плохого в раздаче чистых шприцов наркоманам? Ведь шприц – это что такое, по его словам? А вот что. «Наркоманам предлагают взамен использованного шприца получить новый. Шприц в этой системе выступает неким связующим звеном, с помощью которого можно эти отношения выстроить. При этом происходит не раздача шприцов, как часто говорят, а именно обмен… Для психотерапевтов и наркологов очевидно, что если кто-то пришел с грязным шприцем, то это симптом, что человеку очень плохо, и нужен выход, но он не знает к кому обратиться. Пришедшему нужно оправдать свое обращение за помощью, оправдать себя, потому что он не верит, что ему могут помочь. И тут появляется шприц. На самом деле наркоман идет не за шприцем (шприц копейки стоит), он идет за помощью и получает ее в виде информации…»[12].
Это каким же безудержным энтузиастом и фантазером надо быть, чтобы верить в то, что наркоман, получив чистый шприц от такого же бывшего наркомана и горя желанием поскорее обрести дозу, вдруг начнет рассуждать о смысле бытия и опасности своего положения! Нет, определенный процент таких зависимых, наверное, есть. В сектах люди ведь тоже зачастую сохраняют остатки критического мышления и в конце концов выходят оттуда. Только вот секты, как и наркомания, все больше разрастаются, нежели наоборот.
Впрочем, Олег Владимирович не энтузиаст. Сам себя и своих соратников он именует гораздо солиднее. «Мы заказчики правил в этом государстве!» – такую фразу в пылу оживленной дискуссии с оппонентами произнес он 14 февраля 2008 года в эфире передачи «К барьеру!», тем самым заставляя задуматься тех, кто еще верит, что ювенальная юстиция – это только безобидная профилактическая работа с подростками.

Анна Журавлева


Родительский комитет Луганщины при поддержке Православной духовной страницы
2009 г.

© Православная духовная страница,
2006-2008 гг.