Об истинном покаянии.

 

Святитель Игнатий Брянчанинов (письма мирянам)

скачать все тома одним архивом

192 (286, 17)

Предостережение от самообольщения.- О покаянии для мирянина

Получил ваше письмо – и известилось моему грешному сердцу немедленно отвечать на него.

Экстраординарнаго ничего с вами не случилось. Уж никто так не смирит наставника, как наставляемые им! Это общая участь. Следовательно, вам нечего ни удивляться тому, что было, ни смущаться им. Значит: вы – с душевной пользой! И нынешнее письмецо ваше, какое-то причесанное, как головка у мужичка после баньки, – такое смирненькое!

Прошлаго письма вашего я испугался! Такое умное, такое многомысленное, высокое, пышное! – Как бы целый гвардейский корпус парадировал на Царицыном лугу! – Я и не смел отвечать. Как ни прочитаю, – возьмет ужас, и не отвечается. Степан принуждал, принуждал меня, как на пашне пахарь принуждает тощую клячонку тащить соху, – твердил, покою не давал: “что ж вы Н. не отвечаете!” – Нет, как нет! Не ответилось! И у клячонок видно, свой норов бывает.

О следующем не хотел было я вам писать... да уж зачал писать, так нечего делать, заодно напишу. Покаяние, котораго, как вы описывали в прошлом письме, вы сподобились коснуться – было только самообольстительное мечтание. Думали, да думали, да наслушались, да умны, да не смиренны; в головушке-то и возмечталось, выстроился в ней волшебный замок. А всей беде я причина: читал вам кое-что не под силу и тем сбил вас с толку. “От плод их познаете их”, – сказал Господь. Какой был плод этого состояния, которое душа сочинила сама себе, которым польстила сама себе? Этот плод был напыщенность, одна пустая, во всем смысле слова пустая напыщенность, выведшая вас из обыкновеннаго вашего состояния! Писали вы к великому старцу; – и тот, как живущий на небеси, не разобрал, что вы пишете про болвана, отвечал вам про Ивана, утвердил вас пребывать в вашем мечтательном покаянии, полагая, что в вас действует видение покаяния, как в нем – то видение, которое дивная благодать Божия, даруемая инокам уже преуспевшим в безмолвии. Христианам, живущим посреди мира, не должно касаться возвы- шенных иноческих деланий, особливо безмолвнических. И Господь заповедал: “не вливать вина нова в мехи ветхи”. Вино новое расторгает мехи ветхие, само проливается и уничтожает мехи; делания иноческия, когда за них возьмутся миряне, сами пропадают и приносят душевную пагубу делателям своим.

Слухи дошли до наших глухих, тихих мест, из шумнаго и светлаго Питера такие: какая-то преумная и презнатная дама писала прекрасноречивое письмо к какому-то монаху о зримом ею в себе необъятном числе ея согрешений, и будто тот монах, как видится не академик, отвечал ей: “матушка! на грехи свои смотреть так тонко не с твоим носом”... Слух выдаю за слух; – было ли то, или не было, о том ниже разсуждать дерзаю; и позволяются ли в Питере, столице просвещения и образованности, такия грубости, – знать не знаю. А если б меня спросили, каков совет монаха даме столичной, то я бы отвечал со всею провинциальною откровенностию: “совет грубенек, да верненек, и надо бы этой даме такой совет на стенке зарубить и крепко-накрепко его держаться”. Покаяние, приличествующее благочестивому христианину, живущему посреди мира: сосчитываться ежедневно вечером со своею совестию. И предовольно! Если христианин будет стараться жить по заповедям и ежедневно проверять себя, то мало-помалу стяжет сокрушение духа, которое еще далеко отстоит от покаяния – видения. Вам приходила (извините за деревенския выражения: хороши, метко в цель попадают!) только дурь, гордая дурь! Мне она известна, сам в ней непрестанно: а потому вас предостерегаю.

В преподавание советов не надо бы вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу. Очень вы святы: как раз человека и на распятие! Да и распинать-то не умеете: только мучите напрасно. Все вы хотите разумом да собою взять, а надо – верою, да Богом.

14 ноября 1847
Бабайки.

 

 

 

Святитель Игнатий Брянчанинов (Том 1)

О покаянии

Покайтеся и веруйте во Евангелие!.. Покайтеся, приближися бо Царство Небесное (Мк.1:15; Мф.4:17). Таковы были первые слова проповеди Богочеловека. Эти же слова доселе произносит Он нам при посредстве Евангелия.

Когда грех наиболее усилился в мире, — нисшел всесильный Врач в мир. Он нисшел в страну изгнания, в страну томлений и страданий наших, предшествующих вечному мучению в аде, благовествует избавление, отраду, исцеление всем человекам, без всякого изъятия.

Покайтеся!

Сила покаяния основана на силе Божией: Врач всемогущ, — и врачевство, подаваемое Им, всемогуще.

Тогда — во время проповеди Своей на земле Господь призывал к исцелению всех болезнующих грехом, не признал никакого греха неисцелимым. И теперь Он продолжает призывать всех, обещает и дарует прощение всякого греха, исцеление всякого греховного недуга.

О, странники земные! О, вы все, стремящиеся или влекущиеся по широкому пути, при неумолкающем шуме земных попечений, развлечений и увеселений, по цветам, перемешанным с колючим тернием, спешащие по этому пути к концу, всем известному и всеми забываемому — к мрачному гробу, к еще более мрачной и страшной вечности, остановитесь! Отряхните обаяние мира, постоянно содержащее вас в плену! Прислушайтесь к тому, что возвещает вам Спаситель, обратите должное внимание на слова Его! Покайтеся и веруйте во Евангелие, говорит Он вам, покайтеся, приближися бо Царство Небесное.

Крайне нужно вам, земные странники, обратить полное внимание на это существенно полезное, спасительное увещание: иначе вы достигните гроба, достигните порога и врат вечности, не стяжав никакого правильного понятия ни о вечности, ни об обязанностях вступающего в нее, приготовив себе в ней одни справедливые казни за ваши грехи. Тягчайший из грехов — невнимание к словам Спасителя, пренебрежение Спасителем. Покайтеся!

Льстив, обманчив путь земной жизни: для начинающих он представляется бесконечным поприщем, исполненным действительности; для совершивших его — путем самым кратким, обставленным пустыми сновиденьями. Покайтеся!

И славу, и богатство, и все прочие тленные приобретения и преимущества, на стяжание которых употребляет всю земную жизнь, все силы души и тела, ослепленный грешник, он должен оставить в те минуты, в которые насильственно снимается с души одежда ее — тело, когда душа ведется неумолимыми ангелами на суд праведного Бога, ей неведомого, пренебреженного ею. Покайтеся!

Трудятся, торопятся люди обогатить себя познаниями, но только познаниями маловажными, годными лишь для времени, способствующие для удовлетворения нуждам, удобствам и прихотям земной жизни. Познание и дело, существенно нужные, для которых единственно дарована нам земная жизнь — познание Бога и примирение с Ним при посредстве Искупителя — мы вполне презираем. Покайтеся!

Братия! Всмотримся беспристрастно, при свете Евангелия, в земную жизнь нашу. Она ничтожна! Все блага ее отнимаются смертью, а часто и гораздо раньше смерти различными неожиданными обстоятельства-ми. Недостойны эти тленные, так скоро исчезающие блага, называться благами! Скорее, они — обманы, сети. Увязающие в этих сетях и опутывающиеся ими лишаются истинных, вечных, небесных, духовных благ, доставляемых верою во Христа и последованием Ему по таинственному пути жительства евангельского. Покайтеся!

 

* * *

 

В каком мы страшном ослеплении! Как очевидно доказывается этим ослеплением наше падение! Мы видим смерть наших братий; мы знаем, что и нам непременно и, может быть, очень скоро предлежит она, потому что никто из человеков не остался навсегда на земле; мы видим, что многим, и прежде смерти, изменяет земное благополучие, что превращается оно часто в злополучие, похожее на ежедневное вкушение смерти. Несмотря на это, столько явное свидетельство самого опыта, мы гоняемся за одними временными благами, как бы за постоянными, за вечными. На них одних обращено все наше внимание! Забыт Бог! Забыта величественная и вместе грозная вечность! Покайтеся!

 

* * *

 

Изменят, братия, непременно изменят нам все тленные блага: богачам изменит их богатство, славным их слава, юным их юность, мудрецам их мудрость. Только одно вечное, существенное благо может стяжать человек во время странствования земного: истинное Богопознание, примирение и соединение с Богом, даруемые Христом. Но для получения этих верховных благ, надо оставить жизнь греховную, надо возненавидеть ее. Покайтеся!

 

* * *

Покайтеся! Что значит покаяться? Значит: сознаться, раскаяться в грехах своих, оставить грехи свои отвечал некоторый великий святой отец на такой вопрос — и уже более не возвращаться к ним (Пимен Великий. См.: Патерик Скитский). Таким образом многие грешники претворились в святых, многие беззаконники в праведников.

Покайтеся! Отвергните от себя не только явные грехи — убийство, грабительство, блуд, клевету, ложь, но и пагубные развлечения, и наслаждения плотские, и мечтания преступные, и помышления беззаконные — все, все, воспрещаемое Евангелием. Прежнюю греховную жизнь омойте слезами искреннего раскаяния.

Не скажи сам себе в унынии и расслаблении душевном: «Я впал в тяжкие грехи; я стяжал долговременного греховною жизнью греховные навыки: они обратились от времени как бы в природные свойства, сделали для меня покаяние невозможным» (Преп. Макарий Великий. Слово 7, гл. 2). Эти мрачные мысли внушает тебе враг твой, еще не примечаемый и не понимаемый тобою (Преп. Макарий Великий. Слово 7, гл. 2): он знает могущество покаяния, он боится, чтоб покаяние не исторгло тебя из его власти, и старается отвлечь тебя от покаяния, приписывая Божию всемогущему врачевству немощь.

Установитель покаяния — Творец твой, создавший тебя из ничего. Тем легче Он может воссоздать тебя, претворить твое сердце: соделать сердце боголюбивое из сердца грехолюбивого, соделать сердце чистое, духовное, святое, из сердца чувственного, плотского, злонамеренного, сладострастного.

Братия! Познаем неизреченную любовь Божию к падшему человеческому роду. Господь вочеловечился, чтоб чрез вочеловечение соделать для Себя возможным принятие на Себя казней, заслуженных человеками, и казнью Всесвятого искупить виновных от казни. Что привлекло Его к нам сюда, на землю, в страну нашего изгнания? Правды ли наши? Нет! Его привлекло к нам то бедственное состояние, в которое ввергла нас наша греховность.

Грешники! Ободримся. Для нас, именно для нас, Господь совершил великое дело Своего вочеловечения; на наши болезни призрел Он с непостижимою милостию. Престанем колебаться! Престанем унывать и сомневаться! Исполненные веры, усердия и благодарности приступим к покаянию: посредством его примиримся с Богом. Беззаконник аще обратится от всех беззаконий своих, яже сотворил, и сохранит вся заповеди Моя, и сотворит суд, правду и милость, жизнию поживет, и не умрет: вся согрешения его, елика сотворил, не помянутся ему, но в правде своей, юже сотворил, жив будет. Такое обетование дает Бог грешнику, устами Своего великого пророка (Иез.18:21.22).

Будем соответствовать, по нашим слабым силам великой любви к нам Господа, как могут соответствовать любви Создателя Его твари, и твари падшие: покаемся! Покаемся не одними устами; засвидетельствуем наше покаяние не одними немногими, кратковременными слезами, не одним наружным участием в церковном богослужении, в исполнении церковных обрядов, чем довольствовались фарисеи. Принесем вместе со слезами, с наружным благочестием, и плод достойный покаяния: изменим жизнь греховную на жизнь евангельскую.

Вскую умираете, доме израилев! (Иез.18:31). Зачем вы гибнете христиане, от грехов ваших вечною смертью? Зачем наполняется вами ад, как бы не было установлено в Церкви Христовой всемогущего покаяния? Дан этот бесконечно благий дар дому израилеву христианам и в какое бы ни было время жизни, какие бы ни были грехи, он действует с одинаковою силою: очищает всякий грех, спасает всякого, прибегающего к Богу, хотя бы то было в последние, предсмертные минуты.

Вскую умираете, доме израилев! От того окончательно гибнут христиане вечною смертью, что во все время жизни земной занимаются одним нарушением обетов крещения, одним служением греху, они гибнут от того, что не удостаивают ни малейшего внимания слово Божие, возвещающее им о покаянии. В самые предсмертные минуты они не умеют воспользоваться всемогущею силою покаяния! Не умеют воспользоваться, потому что не получили о христианстве никакого понятия, или получили понятие самое недостаточное и сбивчивое, которое должно быть названо скорее полным незнанием, нежели каким-нибудь познанием.

Живу Аз, глаголет Господь —как бы вынужденный усилить уверение пред неверующими и возбудить внимание в невнимающих — живу Аз, глаголет Господь: не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего, и живу быти ему (Иез.33:11)... Вскую умираете, доме израилев?..

Ведал Бог немощь человеков, ведал, что они и по крещении будут впадать в согрешения: по этой причине Он установил в Церкви Своей таинство покаяния, которым очищаются грехи, совершенные после крещения. Покаяние должно сопутствовать вере во Христа, предшествовать крещению во Христа; а после крещения оно исправляет нарушение обязанностей уверовавшего во Христа и крестившегося во Христа.

Когда многие из Иерусалима и всей Иудеи сходились к Иоанну, проповеднику покаяния, на Иордан для крещения, то исповедовали ему грехи свои, исповедовали не потому, замечает некоторый святой писатель (Святой Иоанн Лествичник, Слово 4), чтоб святой Креститель имел нужду знать согрешения приходивших к нему, но потому, что для прочности их покаяния нужно было соединить с чувствами сожаления о впадении в грехи исповедание грехов.

Душа, знающая, что она обязана исповедать грехи свои, — говорит тот же святой отец — этою самою мыслью, как бы уздою, удерживается от повторения прежних согрешений;  напротив того,  неисповеданные грехи, как бы совершенные во мраке, удобно повторяются.

Исповедованием грехов расторгается дружба с грехами. Ненависть к грехам — признак истинного покаяния, — решимости вести жизнь добродетельную.

Если ты стяжал навык к грехам, то учащай исповедь их, — и вскоре освободишься из плена греховного, легко и радостно будешь последовать Господу Иисусу Христу.

Кто постоянно предает друзей своих, тому друзья делаются врагами, удаляются от него, как от предателя, ищущего их верной погибели: кто исповедует грехи свои, от того отступают они, потому что грехи основываются и крепятся на гордости падшего естества, не терпят обличения и позора.

Кто в надежде на покаяние позволяет себе согрешать произвольно и намеренно, тот поступает в отношении к Богу коварно. Грешащего произвольно и намеренно, в надежде на покаяние, поражает неожиданно смерть, и не дается ему времени, которое он предполагал посвятить добродетели (Исаак Сирский, Слово 90).

Таинством исповеди решительно очищаются все грехи, соделанные словом, делом, помышлением. Для того, чтоб изгладить из сердца навыки греховные, вкоренившиеся в него долгим временем, нужно время, нужно постоянное пребывание в покаянии. Постоянное покаяние состоит в постоянном сокрушении духа, в борении с помыслами и ощущениями, которыми обнаруживает себя сокровенная в сердце греховная страсть, в обуздании телесных чувств и чрева, в смиренной молитве, в частой исповеди.

Братия! Мы потеряли произвольным грехом святую непорочность; неприкосновенную не только делу греховному, но и познанию зла, — непорочность, в духовном сиянии которой мы явились в бытие из рук

Создателя. Мы потеряли и ту непорочность, которую получили при воссоздании крещением; мы запятнали на пути жизни различными грехами наши ризы, убеленные Искупителем. Осталась нам еще одна вода для омовения — вода покаяния. Что будет с нами, когда мы пренебрежем и этим омовением? Придется нам предстать Богу с душами, обезображенными грехом, — и грозно воззрит Он на душу оскверненную, осудит ее в огнь геенны.

Измыйтеся, говорит Бог грешникам: и чисти будите, отымете лукавство от душ ваших пред очима Моима, престаньте от лукавств ваших. И приидите и стяжемся. Чем же оканчивается этот суд Божий, суд покаяния, на который Бог непрестанно призывает грешника, во время его земной жизни? Когда человек сознает грехи свои, решится на искреннее покаяние и исправление, то решает Бог суд Свой с человеком следующим решением: Аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю, аще будут яко червленное, яко волну убелю (Ис.1:16.18).

Если же христианин окажет пренебрежение к этому последнему, многомилостивому призванию Божию, то возвещается ему от Бога окончательная погибель. Благость Божия, говорит апостол, на покаяние тя ведет (Рим.2:4). Бог видит твои согрешения: Он долготерпеливо взирает на согрешения, совершаемые тобою под взорами Его, на цепь согрешений, из которых сложилась вся жизнь твоя; Он ожидает твоего покаяния, и вместе предоставляет твоему свободному произволению избрание спасения или погибели твоих. И благостию, и долготерпением Божиими ты злоупотребляешь! Нет в тебе исправления! Нерадение твое усиливается! Усиливается в тебе пренебрежение и к Богу и к твоей собственной, вечной участи! Ты заботишься только о умножении грехов твоих, прилагаешь к прежним согрешениям согрешения новые и сугубые! По жестокости твоей и непокаянному сердцу, собираеши себе гнев в день гнева и откровения праведного суда Божия, на котором воздается коемуждо по делом его: Овым убо по терпению дела благаго, славы и чести и нетления ищущим, живот вечный: А иже по рвению противляются убо истине, повинуются же неправде, ярость и гнев. Скорбь вечная и теснота вечная на всяку душу человека, творящаго злое (Рим.2:5-9). Аминь.

 

 

 

Святитель Игнатий Брянчанинов (Том 6)

Письмо 86

К некоторому настоятелю о любви к братии, о умной молитве и о покаянии

Что скажу на письмо ваше? Увы! Нетленной и блаженной святости не вижу в себе и следа! Не от действия благодатного смирения, но самым опытом, самыми грехопадениями моими убеждаюсь, что я грешен. Желал бы непрестанно зреть грехи мои и плакать о них, но скрадывают и омрачают меня забвение, рассеянность, нерадение мои! Вы изволите писать, что в письмах моих к вам я не решался ни на какое слово, назидательное для вас собственно. Как мог я решаться на него, имея тяжкое бревно во оке души моей, заграждающее от меня зрение грехов моих и преграждающее ток слезам моим? Говорю только вопрошающим и то, когда уверен, что вопрошают искренно, по требованию души, а не мимоходом или по любопытству. И ныне, получив письмо ваше, я умилился окаянным сердцем моим и беру перо для ответа вам единственно с тою надеждою, что милосердый Господь, видя истинную нужду души вашей и веру вашу, дарует слово полезное, а мне простит мое дерзновение по тесноте нынешнего времени, в которое весьма оскудело истинное духовное знание. Поелику же пишу к рабу Божию и ради Бога, то оставляю все соображения мира, чтоб, увлекшись каким-нибудь побуждением человеческим, не соделаться мне предателем души вашей, прибегшей ко мне за советом о Господе и имеющей обвинить меня пред Господом на страшном суде Его, если я в этом суетном веке поврежу совет мой лицемерством, лестию и человекоугодием.

Верую по преданию Церкви и с Церковию, что всякий православно верующий во Христа и исполняющий заповеди Его, а нарушение заповедей очищающий покаянием, спасется. Так сказал Сам Господь юноше, вопросившему Господа, как ему спастись. Но есть еще и другая цель христианина, для которой в особенности назначаются иноки, цель достигаемая и не достигаемая — христианское совершенство. Путь к этому совершенству есть очищение себя заповедями Нового Завета, Евангелием, руководствуясь которым сын ветхого Адама может усыновиться новому Адаму. Всяк имеяй сию надежду, говорит святой Иоанн Богослов, очищает себя, якоже Он чист есть (1 Ин. 3:3). Но новая заповедь широка есть зело!

Говорит новая заповедь: кто хочет приобрести душу свою, да погубит ю (Мф. 16:25). Что значит погубление души? Отвержение действий по собственным чувствам и понуждение себя к действию по заповедям евангельским. Евангелие действующему таким образом сообщает свой разум и свои ощущения, принадлежащие к естеству нового человека, обновленного по подобию Создателя и Искупителя нашего. В этом состоит принуждение и насилование себя, предписываемое Евангелием. Это значит совет, так часто повторяемый святыми отцами: «Даждь кровь и приими Дух». Отсеки от себя свойства падшего естества и привей к себе свойства естества, обновленного Христом.

Не только «плоть», но и «кровь» Царствия Божия не наследят. Но как Царствие Божие внутрь нас есть, то должно из этого заключать, что доколе возбуждаются и сопровождаются в нас сердечные ощущения движениями крови, дотоле мы чужды духовного действия, истекающего от Бога. При духовном, Божественном действии кровь умолкает и бывает «тишина велия». Тот святой мир, который не в нашем падшем естестве, но дарован и даруется Господом, мир, превысший всякого ума, нисходит в душу. Он изливает священное спокойствие в ум, сердце и тело раба Христова, соединяет сии три воедино и представляет Их Христу, погруженных в бездну смирения, приведенных в состояние о Христе. Это состояние принадлежит естеству обновленному.
Приглашаемый вами преподать вам совет душеполезный, совет о Господе, отвлекаю внимание от смердящих язв души моей и, обращаясь к вам, говорю вам ради Бога с сердечным плачем следующее.

У вас пылает естественный огнь и кровь ваша жива. По этой причине нет места в сердце вашем для того Божественного огня, который ввергнуть в нас пришел Господь и которым потушается огнь естественный. «Глаголяй обоя имети, — говорит святой Иоанн Лествичник, — прельсти себе». В вас — движения, именно зависящие от крови; они препятствуют явлению движений духовных, держат душу вашу в темноте и каком-то нерешенном состоянии, вами ощущаемом, но не понимаемом. Не понимаемом, потому что таковые движения могут сообщать только мнение знания, а не самое знание, ясное, точное, как истинное. Оттого-то совесть ваша, когда вы рассматриваете себя и вникаете в себя, отвечает вам невнятным, страшным голосом самомнения. Вы нуждаетесь в утешении — да утешит вас Истина! В двух отношениях рассмотрим предмет, о котором теперь беседуем: в любви к ближнему и в действии умной молитвы.

Вы живы для человеков, вы любите их огнем естественным. Оттого и человеки для вас живы, а Христос — мертв. (Не смутитесь словами моими: выше я отличил спасение от совершенства, оставив говорить о первом, как по милости Божией для вас верном, говорю о пути ко второму, о очищении.) Во 2-й части «Добротолюбия», в книге иноков Каллиста и Игнатия, в главе 37-й приводятся следующие слова великого Варсонофия: «Еже не вменитися в человецех, сотворит тя вселитися во граде, а еже умрети от всякою человека, сотворит тя наследовати град и сокровища». Не убойтеся этой смерти — от нее рождается новая жизнь. Когда оживете новою жизнию, то увидите, что жизнь, умерщвления которой требует от нас Бог, есть смерть. Это та смерть, которою умер Адам немедленно по вкушении от запрещенного древа, ожив в смешанные познания и ощущения добра и зла. Скажите Богу о всех родственниках ваших живых и почивших, скажите о братиях обители вашей, о всех любимых вами: «Господи! Это все Твое, а я кто?» Точно, все это — Божие, Божие не будем похищать себе. И мнимо любимым нами вернее быть Божиими, нежели нашими. Не правда ли? Если правда, то примем правду во спасение. Умрем для естественной любви к ближнему и оживем новою любовию к нему, любовию в Боге. Тогда умрем естественною, смешанною любовию к ближнему, когда не сменим себя, по совету великого Варсонофия, в человецех, когда оплюем себя, как некую мерзость. Послужим ближнему в служении нашем не как отцы чадам, но как рабы Господам, как непотребные слуги святым ангелам. Этого и Павел хотел, и он так мыслил! Не себе проповедуем, говорил он коринфянам, но Христа Иисуса Господа, себе же самех рабов вам Иисуса Господа ради (2 Кор. 4:5). Божие отдадим Богу. Не будем мнением присваивать себе Божие: от нашего мнения Божие не сделается нашим, а только мы будем обманываться пустым, достойным смеха и вместе плача, самообольщением. Когда же смиримся, то Бог Свое может нам дать; тогда оно точно сделается нашим по благодати. Таким образом, святые, соделавшись сосудами Святого Духа, соделались и отцами в Духе, имели чад в Духе. Заповедь Христова: не нарицайте себе отца на земли, ни учителя на земли, оставалась ненарушимою (Ср.: Мф. 23: 9—10). Когда Анания и Сапфифа солгали пред апостолом Петром, то пали мертвыми; а апостол объяснил их вину, что они солгали Богу, хотя пред собою видели не Бога, а только человека — апостола. Но этот человек был сосуд Святого Духа, сделанное по отношению к нему отнеслось к Богу. Многие из святых называли чадами тех, которым они сообщали жизнь Духа. И то было истинно, потому что словам сопутствовало самое дело. Но мы, не имеющие в себе явного обитания Духа, можем ли сами присваивать себе то, что дает только Бог. Не страшное ли это святотатство! Не самообольщение ли это, достойное, по производимому им ложному состоянию, горького плача? Те из святых отцов, в которых обилие благодати не преливалось так, как в апостолах и других величайших угодниках Божиих, не дерзали называть себя учителями и отцами. Из них преподобный Нил Сорский в предисловии к своему «Скитскому уставу» говорит: «Не называю вас учениками моими: один у нас Учитель — Христос» и проч. И это по завещанию апостола, который говорит: аще кто глаголет, яко словеса Божия, аще кто служит яко от крепости, юже подает Бог, да о всем славится Бог Иисусом Христом (1 Пет. 4:11). Повсюду умерщвленное «я»! Повсюду Христос живый и подающий жизнь. Смирение убивает естественную любовь. А если она умирает от смирения, то жизнь ее составляется гордостию. Принадлежа к свойствам ветхого Адама, она требует умерщвления и воссоздания Духом. В ней живет идол «я», поставленный на престоле татебно вкравшегося самомнения и завешивающийся завесою будто бы добродетели.

Апостол Павел не любил этой любви в учениках своих к себе — за нее называл он их плотскими.

Вооружаясь против нее, он писал против себя, желал во мнении учеников низложить, уронить, уничтожить себя. Еда Павел распятся за вас, говорил он им? — Кто убо есть Павел? Аз насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти. Тем же не насаждаяй есть что, ми напаяяй, но возращаяй Бог(1 Кор. 1:13; 3: 5, 6—7). Видите ли, как ревностно ищет великий апостол, чтоб верующие во Христа были мертвы для человеков! Оживление для человеков есть умерщвление по отношению ко Христу, а следовательно, и ко всему Божественному и духовному, потому что Христос есть единый ходатай между Богом и человеками.

Возревновали некогда ученики Иоанна Предтечи, узнав, что все идут вослед Иисуса, — и отвечал им великий Предтеча: имеяй невесту жених есть, а друг женихов стоя и послушая его, радостию радуется за глас женихов: сия убо радость моя исполнися. Оному подобает расти, мне же малитися (Ин. 3:29—30). Великие слова! Святые слова! Точно, тогда исполняют обязанность свою наставники, когда они ищут, чтоб в душах, приводимых ими ко Христу, возвеличивался и возрастал один Христос. Они желают умалиться во мнении своих водимых, лишь бы возвеличился для них Христос, тогда эти наставники ощущают полноту радости, как достигшие конца своих желаний. Напротив того, те, которые приводят вверенные их руководству души к себе, а не ко Христу, скажу безошибочно, прелюбодействуют. Теперь — с Божиею помощию несколько слов о молитве! При упражнении ею равно могут быть действия, прямо зависящие от крови, а неопытный делатель может принять их за благодатные, как сказано в 4-й части «Добротолюбия», в статье Святейшего Каллиста, Патриарха Константинопольского под заглавием «Образ внимания молитвы». Можно найти в действиях, происходящих от крови, некоторую сладость и возмнить, что это молитвенное услаждение. Таковая мысль — заблужденная; это — самообольщение, именуемое отцами «мнением». О «мнении» говорит святой Иоанн Карпафийский в конце 49-й главы, что оно есть упитательство души (упоение души, довольной собою, своими мнимо сладостными состояниями) и дмение «суетное ума», происходящее от такового довольства или упитательства. В этом состоянии самообольщения, называемого «мнением», находились те, к которым писал святой апостол Павел: се сыти есте, се обогатистеся, се насладистеся(Ср.: 1 Кор. 4:8). Если б они точно обогатились, к чему б обличение? Если же апостол их обличает, то значит, что они имели только мнение богатства «Мнение не попускает быть мнимому», — говорит святой Симеон Новый Богослов. Итак, может быть мнение молитвы, препятствующее познать и вкусить истинное молитвенное действие. О таковых самомнительных сказала Пресвятая Владычица наша, Богородица, Приснодева Мария: алчущия исполни благ, богатящияся же отпусти тщи (Лк. 1:53). Суть богатяще себе, говорит Писание, ничего же имуще: и суть смиряющеся во мнозе богатстве (Притч. 13:7). Как можно богатиться скудным? Явно — мнением. Но участь их достойна сожаления: в то время как алчущие исполняются благ, они отходят с пустыми руками. А в будущем веке и еже мнится имети взято будет от него (мнителя). Богатство мнимое может ли быть существенным? При обличении, отвержении на суде Божием самого мнения с чем останутся имевшие лишь одно мнение? С пустыми руками.

Что сказать об ощущаемых вами действиях при молитве? Они решительно кровяные; нельзя вам не признать, что действует и мнение. Совесть наша, подозревающая справедливость и правильность этих действий, сомневающаяся в них, уже может служить достаточным обличением. Вдобавок вы темны; Божественное действие просветило бы и удовлетворило вас, удовлетворило бы не ощущением сладости, а познанием Истины, отчего является в совести чудное спокойствие, извещение. Действует теплота по наружности вашего тела, но вам совершенно неизвестно (это может быть постигнуто только опытом), каким образом душа движется в соединение с умом, влечет за собою тело; каким образом в хладе тонком и мире глубоком человек, соединенный сам с собою, превысший всякой борьбы, чуждый всякого греха, одеянный в покаяние, предстоит перед лицом Господа чистою молитвою, объемлющею все его существо и самое его брение. Тогда умолкает кровь, бежит прочь мнимая сладость, человек зрит, что он существо падшее, наставляется покаянию, которое должно объять его, соделать для него возможным очищение, чрез очищение — соединение с Богом. Покаяние должно быть душою молитвы, без него она мертва, смердит вонею мнения гордостного и обольстительного! Покаяние — единственная дверь, посредством которой можно о Господе обрести пажить спасительную. Вознерадевший о покаянии чужд всякого блага

У вас кровь жива, а душа мертва. Для оживления души нужен Дух. С живою душою сотворен был Адам, то есть душе его соприсутствовал Дух Божий и приводил ее в движение, почему движение это было движением духовным, в Боге. При согрешении Адама отступил от него Дух Божий; душа Адамова тут же умерла, а ожили плоть и кровь. Посредством их диавол начал действовать на душу, содержать ее в омрачении, смерти, пленении. Оттого-то нужно умерщвление не только плоти, но и крови; если же не умертвится кровь, то, несмотря на молчание плотских страстей, диаволу довольно посредством крови держать душу в плене действием душевных страстей. Если душа не предочистится и не умилостивит Бога покаянием, то никаким образом невозможно ей ощутить действия духовного. Если же не оживет таким образом (движение есть верный знак жизни), то никак не возможет познать и узреть душевных страстей. А не узрев уз своих, возможет ли освободиться от них? Находясь в этих узах, она находится в области диавола, который держит ее в своем омрачении и мертвости.

Какое движение души? — вы спросите. На ум плотской и на сердце плотское не взыде, отвечаю, чтоб душа могла быть способна к такому движению, чтоб существовало такое движение души. Спросите у покаяния, пусть оно доставит вам опытное знание этого блаженного движения. Иначе нельзя узнать его как опытом; слова слабы, чтоб изобразить его, — оно не принадлежит к тленному миру. Веруйте, с простотою вдайтесь в покаяние — и «Божие само по себе придет» к вам, как говорит святой Исаак Сирский. Бог верен: толкущим отверзает, плачущих утешает, нищим духом дарует Царство Небесное. Не думайте о покаянии легко: это душа всех подвигов, это общее делание, которое должно одушевлять все прочие делания. Одни пребывавшие в истинном покаянии достигли истинного преуспеяния. Оно есть то существенное делание, которое предуготовляет нас к явлению в нас Царства Небесного. Сам, Сам Спаситель возвестил это! Покайтеся, сказал Он, приближибося Царствие Небесное (Мф. 4:17). Милосердый Господь уготовал нам дивное, небесное, вечное Царство, указал дверь, которою мы можем войти в спасительную пажить Духа и Истины, дверь покаяния. Если пренебрежем покаянием — без всякого сомнения, останемся вне. Добрые дела естественные по чувствам, никак не могут заменить собою покаяния. Святой Симеон Новый Богослов, исчисляя благодеяния, полученные им от его наставника, Симеона Благоговейного, говорит: «Он преподал мне покаяние!» И как не считать благодеянием указание средства, которым, одним только, приобретаются вечные неизреченные сокровища В покаянии — вся тайна спасения. Как это просто, как ясно! Но мы как поступаем? Оставляем указанное нам Богом спасительное покаяние и стремимся к упражнению в мнимых добродетелях, потому что они приятны для наших чувств, потом мало-помалу, неприметным образом, заражаемся мнением и, как благодать ни спешит осенить, увенчать нас, то мы сами сочиняем в себе сладостные ощущения, сами себя награждаем и утешаемся сами собою!

Не смешно ли это? Не глупо ли это? Не гордо ли и дерзостно? Перестанем шутить с Богом (простите выражение неприличное, которое я не остановился употребить, потому что им в точности изображается наше поведение!), будем жительствовать пред Ним в постоянном покаянии. Время приблизилось, страшный суд для нас готовится, на нем будем мы судимы не по мнениям нашим, которыми мы себя льстили, но по Истине. Предупредим страшное бедствие покаянием, отвратим вечный плач плачем временным. Опомнимся, грешные! Пробил уже единонадесятый час, и поприще делания скоро, скоро окончится. Но еще есть время осудить себя, чтоб не быть осужденным Богом. Доселе мы себя оправдывали.

Прекрасный слог ваших писем всегда напоминает мне письма Великого Варсонофия. Ваши выражения живы, пламенны, сильны. Такова внешняя сторона, но если судить в духовном отношении, то должно сказать другое. Письма Великого Варсонофия оживлены Духом: в них — человеческое мертво, жив один Дух Святой. Ваши письма оживлены кровию и огнем естественным; в них вы живы, живы человеки — Бога нет!

Вы изволили писать: «Братской, дружеской, трепетной заботы о нуждающемся в помощи я не находил» (то есть вы в моих письмах) и проч. Вот прямое изображение кровяного действия в вас с оживлением человека! От чего упоминаемый вами трепет в письмах, как не от приведенной в особое движение крови?

Еще изволите писать: «Не приятно ли было вам видеть свое доброе чадо о Дусе Святе нашего брата» и проч. Вот оживление человека с мнением прелестным и напыщенным.

 

 

 

- - -

"Не думайте, что неведение есть зло незначительное. Святые отцы называют неведение великим, начальным злом, от которого зло рождается в полноте обилия. Преподобный Марк Подвижник говорит, что неведение есть первый, главный исполин злобы (Слово к иноку Николаю, Добротолюбие, ч. 1). Неведение не ведает своего неведения, неведение удовлетворено своим ведением, сказал другой отец (Священномученик Петр Дамаскин. Книга 1. Добротолюбие, ч. 3). Оно способно наделать множество зла, нисколько не подозревая, что делает его. Говорю это из чувства сострадания к человекам, не понимающим, в чем заключается достоинство человека, — к христианам, не знающим, в чем состоит христианство, действующим из неведения своего против себя." (святитель Игнатий Брянчанинов)



“Монахи суть те христиане, которые оставляют все, по возможности, земные занятия для занятия молитвой, — добродетелью, выше всех добродетелей, чтоб посредством ее соединиться во едино с Богом, как сказал апостол: Прилепляяйся Господеви бывает един дух с Господом (1Кор.6:17. Преподобный Марк Подвижник, Слово 4). А как молитва заимствует свою силу из всех прочих добродетелей и из всего учения Христова, то монахи прилагают особенное тщание к исполнению евангельских заповедей, присовокупляя к исполнению заповедей, обязательному для всех христиан, исполнение двух советов Христовых: совета о нестяжании и совета о безбрачии (Преподобный авва Дорофей, Поучение 1). Монахи жительством своим стремятся уподобиться жительству на земле Богочеловека: по этой причине святые иноки именуются преподобными.” (он же)

 

Те монахи, которые проводят жительство по правилам монашеским, непременно стяжавают благодать по обетованию Божию. Обетование Божие не может не исполниться, по самому свойству Слова Божия и заповедей Евангелия, свойству сообщать делателям своим Дух Божий. Напротив того, монахи, пренебрегающие Богопреданными постановлениями для монашества, проводящие жизнь самовольную, рассеянную, сластолюбивую и миролюбивую, лишаются духовного преуспеяния. Подобное совершается со всеми христианами. Те из христиан, которые проводят жительство христианское, спасаются, а те, которые, именуясь христианами, проводят жительство языческое, погибают. Прежде было гораздо более святых между монахами и спасающихся между христианами, нежели ныне. Причина этому — общее ослабление в вере и нравственности. Но и ныне есть истинные монахи и истинные христиане. Повторяю вам: имеются иноки, недостойные своего имени и призвания, но это — злоупотребление установлением Божиим. Установление Божие не перестает быть установлением Божиим, несмотря на злоупотребления им человеками. Так и христианство не лишается своего великого достоинства по той причине, что некоторые или и многие христиане проводят жительство противоположное учению Христову. Как о христианстве, так и о монашестве должно судить по истинным христианам и монахам.” (он же)

 

“Спаситель мира указал два пути, два образа жизни для верующих в Него: путь или жительство, доставляющие спасение, и путь или жительство, доставляющие совершенство. Последние путь и жительство Господь назвал последованием Себе, так как они служат точнейшим выражением учения, преподанного Господом, и посильным подражанием тому роду жизни, который проводил Господь во время Своего земного странствования. Условия спасения заключаются в вере во Христа (см.: Ин.3:36; 17:3), в жительстве по заповедям Божиим (см.: Мф.19:17; Мк.10:19) и в врачевании покаянием недостатков исполнения заповедей (см.: Лк.13:3,5): следовательно, спасение предоставлено, и оно возможно всем, при обязанностях и служениях посреди мира, не противных Закону Божию. К последованию Господу некоторые были призваны Самим Господом, как апостолы, но вообще последование Господу предоставлено Господом на произвол каждого (Преподобный авва Дорофей. Поучение 1), что явствует из всех мест Евангелия, где Господь говорит об этом предмете. Аще кто хощет по Мне ити (Мф.16:24), аще хощеши совершен быти (Мф.19:21), аще кто грядет по Мне (Лк.14:26), говорит Господь в начале учения о последовании и христианском совершенстве. Принятие на себя жительства зависит от произвола, но условия для жительства предписаны уже Господом; без сохранения этих условий последование Господу не может состояться. Условия последования, или пути и жительства, ведущих к совершенству, Господь изобразил так: Аще кто хощет по мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой и по Мне грядет (Мф.16:24). Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене (Мф.19:21), взем крест (Мк.10:21). Аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик. И иже не носит креста своего, и вслед Мене грядет, не может Мой быти ученик. Иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк.14:26,27,33). Здесь предписаны именно те условия, из которых составляются существенные обеты монашества; монашество, как мы сказали, в начале своем было не что иное, как уединенное, отдаленное от молвы жительство христиан, стремившихся к христианскому совершенству.” (он же)

 

“Вообще, воззрение современных мирян на монахов очень неправильно потому именно, что первые слишком отделяют от себя монахов, в нравственном и духовном отношении. Между христианами, живущими в монастырях, и христианами, живущими посреди мира — теснейшая нравственная связь. Жители монастырей не слетели туда с луны, или с какой другой планеты; они вступили из среды земного, грешного мира. Нравственность, которую осуждают в монастырях, образовалась посреди мира, питается, поддерживается сношениями с миром. Упадок нравственности монахов находится в теснейшей связи с упадком нравственности мирян; упадок нравственности в монастырях есть прямое последствие упадка нравственности и религии в среде мирян. Монашество основано на христианстве, зиждется и держится на нем, преуспевает и слабеет соответственно преуспеянию или ослаблению христианства. Сущность дела — христианство: монашество — вид его, особенное проявление. Недуг — общий!” (он же)

 

“Когда жизнь мира соединена была с жизнью Церкви, когда мир жил жизнью Церкви, когда благочестие мирян отличалось по наружности от благочестия иноков только супружеством и стяжанием; тогда свойственно было монастырям находиться посреди городов, и городские монастыри доказали это, воспитав многих святых иноков. Но ныне должно быть обращено особенное внимание на вышеприведенное увещание апостола (см.: 2Кор.6:16-18) и приложено особенное тщание к исполнению его.” (он же)

 

“В наше время, когда светская образованность быстро развивается, когда жизнь гражданская отделилась от жизни церковной, когда множество учений, враждебных Церкви, вторгается к нам с Запада, когда религия и нравственность приметным образом слабеют во всех сословиях, — приведение монастырей в должный порядок необходимо по двум причинам: во-первых, для сохранения самого монашества, существенно нужного и полезного Церкви, во-вторых, для охранения народа от соблазна. Народ, соблазняясь правильно и неправильно, сам более и более слабеет в вере. Но здесь нужно не верхоглядное знание монашества, а точное, — нужно основательное, опытное знание постановлений о монашестве святой Церкви и святых отцов, нужно сердечное сознание в важности и святости этих постановлений. Меры исправления монашества, принятые по поверхностному понятию о нем, из смрадных сокровищниц плотского мудрования, всегда были крайне вредны для него. Прибегая к таким мерам, попирая безразборчиво и опрометчиво святейшие постановления, внушенные и преподанные Святым Духом, гордый и омраченный мир может окончательно сгубить монашество, а в нем и христианство.” (он же)

 

"Дух времени таков и отступление от Православно-христианской веры начало распространяться в таком сильном размере, безнравственность так всеобща и так укоренилась, что возвращение к христианству представляется невозможным: волею 6о согрешающим нам по приятии разума истины, ктому о гресех не обретается жертва (Евр. 10, 24), - сказал Апостол Иудеям, принявшим христианство и от христианства обратившимся снова в иудейство, захотевшим соединить христианство с иудейством. Христос соделался невидим для Иудеев и невидимый ими удалился из среды их, когда они хотели убить Его (Иоан. 8, 59): христианство соделывается невидимым для нас, удаляется от нас, когда мы покушаемся убить его распутною жизнью, принятием разных лжеучений, когда мы покушаемся смесить христианство со служением миру. Господь сказал: Всяк делаяй злая ненавидит Света и не приходить к Свету (Иоан. 3, 2) [Светом назвал Господь Себя.]. Ныне все всею душою устремились к разврату, назвали его „наслаждением жизнью”, - и пребывание в христианстве, возвращение к христианству сделались невозможными для человечества. Для того и другого необходимо всецелое оставление разврата, всецелое подчинение себя строгой христианской нравственности. Она воспрещает не только блуд, но и все, что приводить к блуду, чем внедряется в душу сладострастие, как то театры, плясания, карты и прочие игры сатанинские, языческую литературу: оно требует полного отречения от ветхого естества (Лук. 14, 26). Не будем вводить ничего нового! Последуем с точностью поучению, преданному Св. Церковью, учению, преданному Святыми Апостолами и Святыми Отцами! Таков возглас, повторенный почти на всех Вселенских и поместных Соборах святыми Святителями и святыми Отцами, присутствовавшими на этих Соборах." (он же)

 

"Святой апостол Павел сказал: храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас. Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы. Прославите убо Бога в телесех ваших и в душах ваших, яже суть Божия [1 Кор. 3. 16, 17; 6. 20]. Хотя и тела наши суть храм Божий, но по преимуществу составляют собою храм Божий наша словесная сила, наш дух, наши ум и сердце. Под именем сердца разумеются все ощущения духа. Когда ум и сердце соделаются обителию Бога, а они-то первоначально и делаются Его обителию, тогда естественно делаются Его обителию и душа и тело, как вполне зависящие от ума и сердца. Растлевается храм Божий, когда тело впадает в чувственный блуд; растлевается храм Божий, когда ум и сердце вступят в прелюбодейное общение с сатаною принадлежащими ему мыслями и ощущениями. Слова растлит того Бог значат, что Бог отступит от человека, растлившего в себе храм Божий, соделавшего себя не способным для жительства в себе Бога. Последствия такого отступления известны: смерть души, начинающаяся во времени, и погребение в темницах ада в вечности. Растлевается дух человека, поражается слепотою и мраком, как мы уже сказали, принятием лжеучения, учения, исходящего от мира и сатаны, учения, противного откровенному Божественному учению, учению Христову, учению Вселенской и Восточной Церкви. Лжеучением признаются следующие учения: учение, отвергающее бытие Бога, или атеизм; учение, отвергающее Христа и христианство, признающее бытие Бога, но отвергающее все отношения между Богом и человеками, или деизм; учения, не отвергающие прямо христианства, но искажающие Богооткровенное учение произвольным, человеческим, богохульным учением, которым уничтожается сущность христианства, каковы все ереси; учения, не отвергающие прямо христианства, но отвергающие дела веры или нравственное евангельское и церковное предание, приемлющие деятельность языческую, этим умерщвляющие веру и уничтожающие сущность христианства. Таков наиболее и современный прогресс, или преуспеяние в безнравственности и в совершенном неведении христианства, а следовательно, в совершенном удалении и отчуждении от Бога." (он же)

 

"Надо хранить душевное око, и хранить. Все, что ни сделаем вне евангельского учения и законоположения, непременно произведет на нас вредное впечатление. Каждое дело, слово и помышление, как благое, так и злое, непременно кладет на нас соответствующую себе печать. Надо это знать и знать." (он же)

 

"Совершенство христианства достигается в иночестве, и иноки служат светом для братий своих, живущих посреди мира, занятых, развлеченных попечениями и служениями его, не могущих ни глубоко вникнуть в Евангелие, ни оживить его в себе в должном развитии и полноте. Тот только может легко или с презрением думать об иночестве, кто, именуясь христианином, имеет понятие о христианстве самое поверхностное, мертвое." (он же)

 

“В чем состоит упражнение иноков, для которого — и самое иночество? Оно состоит в изучении всех заповеданий, всех слов Искупителя, в усвоении их уму и сердцу.” (он же)

 

“Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего; они вопрошают Меня о судах правды, желают приближения к Богу: „Почему мы постимся, а Ты не видишь? смиряем души свои, а Ты не знаешь?" – Вот, в день поста вашего вы исполняете волю вашу” (Ис. 58: 2, 3), то есть исполняете мысли ваши, приносите их, как всесожжения, идолам; вы признали как бы богами лютые помышления ваши, вы приносите им в жертву самовластие ваше, честнейшее всех жертв, которое следовало бы вам освятить Мне благоделанием и чистою совестию» (Исаак Сирский, Слово 58). Говорит святой Симеон: «Если кто преложит любовь к Жениху Христу на любовь к чему-нибудь другому, тайно или явно, и сердце его удержано будет этою любовию, тот делается ненавистным, мерзостным Жениху, недостойным соединения с Ним. Он сказал: Аз любящих Мя люблю» («Добротолюбие». Ч. 1, гл. 81).” (он же)

 

“Имеяй заповеди Моя, сказал Господь, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет. Не любяй Мя, словес Моих не соблюдает (Ин.16:21,23,24). Исполнение заповедей Спасителя — единственный признак любви к Богу, принимаемый Спасителем. “ (он же)

 

"Заповедь Нового Завета, объемлющая все прочие частные заповеди — Евангелие. Исполнися время, приближися Царствие Божие: покайтеся, и веруйте во Евангелие (Мк.1:15). Господь назвал свои частные заповеди малыми по простоте и краткости изложения, по причине которого они удобоприступны для каждого человека. Назвав их малыми, Господь возвестил однако же, что нарушитель одной такой заповеди мний наречется в Царствии Небеснем (Мф.5:19), то есть лишится этого Царства (Благовестник). Устрашимся определения Господня! Рассмотрим Евангелие; заметим в нем все заповедания Господа нашего, внедрим их в памяти для тщательного и неупустительного исполнения их; уверуем живой верою в Евангелие." (он же)

 

«Господь сокровен в заповедях Своих, — и обретается ищущими Его по мере исполнения ими заповедей Его» [преподобного Марка Подвижника, Гл. 190.].

 

 

 

"Между учением, преподаваемым в духовных училищах, и учением, которое преподается или должно преподаваться в монастырях, находится величайшее различие, хотя предмет того и другого учения один: христианство. Спаситель мира, посылая Своих святых апостолов на всемирную проповедь, повелел им научить все народы вере в истинного Бога и жительству по Его заповедям. Шедше, сказал Он, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам (Мф.28:19,20). Учение вере должно предшествовать крещению; учение жительству по заповедям должно последовать крещению. Первое учение — теоретическое, второе — практическое. О первом сказал святой апостол Павел: Ни в чесом от полезных обинухся, еже сказати вам и научити вас пред людьми и по домом: засвидетельствуя Иудеем же и Еллином еже к Богу покаяние и веру, яже в Господа нашего Иисуса Христа (Деян.20:20,21); о втором: Христос в вас, упование славы, Его же мы проповедуем, наказующе всякаго человека, и учаще всякой премудрости, да представим всякаго человека совершенна о Христе Иисусе (Кол.1:27,28). Богом даны два учения о Боге: учение словом, приемлемое верой, и учение жизнью, приемлемое деятельностью по заповедям Евангелия. Первое учение можно уподобить основанию здания, а второе самому зданию, воздвигнутому на этом основании. Как невозможно строить здания без фундамента к нему, так и один фундамент не послужит ни к чему, если не будет на нем воздвигнуто здание. Вера без дел мертва есть (Иак.2:26).

Святой апостол Павел изображает необходимость первого учения так: Вера от слуха, слух же глаголом Божиим. Како же уверуют, Его же не услышаша? Како же услышат без проповедующаго? (Рим.9:17,14) Вот начало катехизического учения. Вступающим в христианство апостолы и их преемники излагали основное учение христианства о Боге, о Богочеловеке, о человеке, о значении его во времени, о значении его в вечности, о таинствах, о райском блаженстве, о адских муках (см.: Евр.6:1,2) и о прочем, составляющем основное, догматическое христианское учение, к чему присовокуплялось и теоретическое учение о жительстве по заповедям Евангелия (см.: Евр. гл. 11,12 и 13). Вот начало догматического и нравственного богословия, этой возвышеннейшей, священной науки. С самых времен апостольских стали возникать в Церкви Христовой еретические учения, то есть учения об откровении Божием из лжеименного человеческого разума. В откровенном учении Божием нет места умствованиям человеческим: там от альфы до омеги — все Божие. Святая Вселенская Церковь тщательно старалась сохранить вверенное ей бесценное духовное сокровище откровенное учение Божие: она обличала своих явных врагов — идолопоклонников, языческих философов и иудеев, отражала нападения их; она обличала своих внутренних врагов еретиков, опровергала их учение, извергала их из своего недра, предостерегала от них чад своих. По этой причине, с течением времени, богословие получало большую и большую обширность. Для обучения ему явилась нужда в училищах. Древнейшее и обширнейшее училище было в Александрии; особенно процветало оно во II и III веке по Р. X. Учения, враждебные Божественному Учению, постоянно умножались, возникая в различных формах: необходимость в училищах, систематическая организация их, становилась постоянно ощутительнее. Запад, отклонившись от Востока впадением в ересь, принял образованность и жизнь языческие: с этого времени учения, враждебные Православной Церкви, учения самые хитросложенные, самые дерзкие, уродливые, богохульные умножились до бесконечности. Духовные училища соделались существенной потребностью для Православной Церкви, как дыхание жизни. Судите сами: надо представить в ясности православному христианину, особенно тому, который приготовляется быть пастырем, и истинное учение Православной Церкви, и всю победоносную борьбу ее с тайными и явными врагами, с прикрытыми и открытыми, борьбу, продолжавшуюся 18 столетий, разгорающуюся более и более. Надо изложить заблуждения и Ария, и Македония, и Нестория, и Евтихия, и иконоборцев, и папизма, и протестантизма с бесчисленными их отраслями, увенчанными атеизмом и новейшей философией; надо изложить удовлетворительное опровержение всех этих учений. Изучение богословия требовало краткого времени в первые времена христианства, — оно требует ныне времени продолжительного; прежде могло быть преподано в поучениях, произносимых в храме Божием, — нуждается ныне в систематическом преподавании в течение нескольких годов. Доставление этого изучения, в полном его объеме, — вот цель наших духовных семинарий и академий: они преподают познания о христианстве основные, вводные, как назвал их преподобный Марк Подвижник (Слово 4), преподают их юношеству, еще не вступившему в общественное служение, приготовленному к нему лишь теоретически, не знакомому с познаниями, сообщаемыми опытом жизни. На теоретических познаниях о вере должны быть назданы познания деятельные, живые, благодатные. Для приобретения этих познаний дана земная жизнь человеку. Христианин, живущий посреди мира по заповедям Евангелия, непременно обогатится познаниями не только опытными, но и благодатными в известной степени. Несравненно более должен обогатиться ими тот, кто оставя все земные попечения, употребит все время свое, все силы тела и души на богоугождение, то есть монах. Он-то назван в Евангелии имеющим заповеди Господа, потому что заповеди Господа составляют все достояние его. Имеяй заповеди Моя, сказал Спаситель мира, и соблюдаяй их, то есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его, и явлюся ему Сам (Ин.14:21). По этой причине ревностнейшие христиане всех веков, окончив образование свое в училищах, вступали и доселе вступают в монашество для стяжания того образования, которое доставляется монашеством. Кто были великие учители Церкви всех времен? Монахи. Кто объяснил с подробностью ее учение, кто сохранил ее предание для потомства, кто обличил и попрал ереси? Монахи. Кто запечатлел своей кровью православное исповедание веры? Монахи. Это очень естественно. Христиане, живущие посреди мира, опутанные связями его, занятые различными попечениями, произвольными и невольными, не могут уделять много времени, не могут посвятить всей любви своей Богу. Не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских (1Кор.7:32,33): оженивыйся не может постоянно и усиленно прилепляться к Господу молитвою, отрешенною от всего земного, и соединиться во един дух с Господом (1Кор.6:17), как это возможно и свойственно монаху. — Для личного преуспеяния христианского нет нужды в учености человеческой, нужной для учителей Церкви: многие неграмотные христиане, между прочими и преподобный Антоний Великий, вступив в монашество, достигли христианского совершенства, разливали свет духовный на современников примером, устным учением, благодатными дарованиями своими. «Кто, — говорит святой Иоанн Лествичник, — между мирянами был чудотворец? Кто воскрешал мертвых? Кто изгонял бесов? Никто; все это — монахов почести, которых мир вместить не может» (Слово 2, гл. 9)." (святитель Игнатий Брянчанинов)

 

 

 

“Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им (Мф.7:13). Пространные врата и широкий путь — это деятельность по воле и разуму падшего естества. Узкие врата — деятельность по евангельским заповедям. Господь, одинаково смотрящий на настоящее и будущее, видя, как немногие человеки будут последовать Его святой воле, открытой им в евангельских заповедях, предпочтут этой воле своеугодие, сказал: Что узкая врата и тесный путь, вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его! (Мф.7:14).” (святитель Игнатий Брянчанинов)

 

“В год смерти епископа Игнатия архиепископ Ярославский Леонид писал: «Я уповаю, что православные русские люди мало-помалу усвоят себе покойного Святителя; в его жизни и писаниях они постараются найти и найдут что может быть общедушеспасительного».” (Аскетические опыты, том 6)

 

"«Опыты», будучи книгою чисто духовною, должны быть полезными отечеству и в гражданском отношении. Книга производит сильное впечатление на многих, впечатление совершенно отдельное от впечатления, производимого современными духовными сочинениями. Она становит внимательного читателя в разряд истинных православных христиан и дает ему решительное одностороннее спасительное направление. От развития идей православия и от твердости в православии зависит энергия народа нашего, самостоятельность его духа." (он же)

 

"Относительно наименования книги моей «Аскетическими опытами» остаюсь при прежнем моем мнении. Теперь, по пересмотре, значительнейшем исправлении и огромном пополнении статьями иного рода, не видится возможности без серьезного и точного наименования: того требует свойство книги. Это книга мученика! Мученика за грехи свои и от грехов своих, но мученика. Книга легка по духу, но мысли и чувствования в ней глубокие и высокие. Легкое название, название нежное — не идет к ее характеру серьезному: она должна носить наименование строгое." (святитель Игнатий Брянчанинов)

 

"Покорнейше прошу принять благосклонно книгу «Аскетические опыты», которую представит Вам Петр Александрович. Эта книга писалась и пересматривалась в течение 20-ти лет, соответственно наблюдениям, деланным над собою и над другими. Она приводит к самовоззрению, к умиротворению себя и назиданию Верою и Евангельскою Истиною. Вместо личного посещения прихожу к Вам моею книгою, и, при посредстве ея, желаю постоянно быть с Вами." (он же)

 

"Писания мои мне не принадлежат, их источник — отцы, они принадлежат отцам Православной Церкви. Избрание меня Промыслом Божиим в орудие преподания этой жизненной духовной пищи современному остатку верующих есть и им и мне благодеяние Божие. Мир любит свое, сказал Спаситель (Ин. 15:19). Когда мир услышит Слово Божие, провозглашаемое по стихиям и в духе мира, то есть когда он услышит учение свое, прикрытое личиною учения Божия, тогда он превозносит его похвалами. Когда же он ощутит в Слове присутствие иного духа, действующего разрушительно на владычество мира, тогда он заражается ненавистию к Слову, установляет гонение на произнесшего слово. Очень опасно приобретать познания не во Христе, а, развивая свое собственное падшее естество, пребывать по духу в общении с миром. Действуя в области последнего способа, люди непременно заражаются враждою к Святому Духу, как заразилось этою смертоносною враждою иудейское духовенство, в чем и обличено оно первомучеником Стефаном (Деян. 7:51). Эти ученые по букве не нашли слов, чтоб противупоставить их словам Духа, которые произносил Стефан, и потому возгорелись к сосуду Духа завистию и ненавистию. На слова они отвечали камнями, на преподание истины возразили убийством. Слово Божие всегда было гонимо миром; гонение от мира всегда было свидетельством учения, исходящего от Бога. " (он же)

 

“Не помню с которого времени — а очень, очень давно — мне особенно нравились слова апостолов: неугодно есть нам оставльшим Слово Божие, служити трапезам... мы в молитве и служении слова пребудем (Деян. 6:2, 4). Служение братии Словом Божиим!.. Какою восхитительною, насладительною картиною представлялось очам души моей это служение!.. «Ни один наш дар, — сказал святой Иоанн Лествичник, — столько не благоприятен Богу, как приношение Ему словесной души покаянием. Весь видимый мир не равночестен одной душе: он преходит, а она нетленна и пребывает вовеки». Что же? Бесконечно милосердый Бог подал мне в руки это служение! Не только подал мне в руки, но и извещает многим душам искать от меня этого служения! Теперь все время мое взято этим служением. Как утешительно перекликаются со мною многие души среди таинственной ночи мира сего с различных стран своих! иная с одра болезни, другая из изгнания, иная с берегу Волхова, иная с берегу Двины, иная с поля Бородинского, иная из хижины, иная из дворца царского. Душа, где бы она ни была поставлена, если не убита нечувствием, везде ощущает нужду в Слове Божием, везде падение гнетет ее, давит. Произношу Слово Божие в беседах личных, пишу его в беседах заочных, составляю некоторые книги, которые могли бы удовлетворить нуждам нынешнего христианства, служить при нынешнем голоде каким-нибудь утешением и наставлением.” (он же)

 

“«Опыты» должны доставить основательное понятие о таких предметах, о которых ныне в обществе христианском имеется познание самое поверхностное, по большей части самое превратное, душевредное и душепагубное. «Опыты» должны удовлетворить настоятельной нужде подвизающихся и спасающихся в наше время, в которое иссякли благодатные наставники, умножились и лжеучители. Напечатание «Опытов» устроилось особенным Божиим Промыслом. Отступление начало совершаться с некоторою времени очень быстро, свободно и открыто. Последствия должны быть самые скорбные. Воля Божия да будет! Милость Божия да покроет нас!” (он же, сохранившееся письмо епископа Игнатия от 2 мая 1864 года)

 

“Предлагаемое мною учение вполне заимствовано из святого учения святых Отцов Православной Церкви, и теоретически и опытно ознакомившихся с учением Евангелия, усвоивших себе это учение. Упущения и увлечения мои, недостаточно твердое и неуклонное последование наставлениям Отцов, неимение руководителя благодатного, частая, почти постоянная встреча с руководителями, болезновавшими слепотою и самообольщением, вольная и невольная зависимость от них, обстановка отвсюду предметами соблазна, а не назидания, внимание к учению, которому мир, враждебный Богу, придавал блеск и важность высшей мудрости и святости, которое, будучи тьма и скверна, заслуживало лишь презрение и отвержение, были причиною для меня многих потрясений. Потрясения, которыми я испытан, были потрясениями и горькими, и тяжкими, и жестокими, и упорно, томительно продолжительными. Потрясения по наружному положению, на суд совести моей, ничего не значат в сравнении с потрясениями, которым подвергалась душа.

Свирепы волны житейского моря; на нем господствуют мрак и мгла; непрестанно воздвизаются на нем бури лютыми ветрами — духами отверженными; корабли лишены кормчих; благонадежные гавани превратились в водовороты, в гибельные пучины: всяка гора и остров от духовных мест своих двигнушася [Откр. 6. 14], потопление представляется неизбежным. Оно и было бы неизбежным, если б непостижимый Промысл Бога и столько же непостижимое милосердие не спасали избранных его. Много пришелствова душа моя [Пс. 119. 6], не находя пристанища верного ни вне, ни внутри себя. Углебох в тимении глубины, и несть постояния — правильного и твердого настроения души, непоколебимого в добродетели — приидох во глубины морския, и буря потопи мя. Утрудихся зовый, измолче гортань мой: исчезосте очи мои, от еже уповати ми на Бога моего [Пс. 68. 3, 4]: яко погна враг душу мою, смирил есть в землю живот мой: посадил мя есть в темных [Пс. 142. 3]. Яко вода излияхся, и разсыпашася вся кости моя, изше яко скудель крепость моя [Пс. 21. 15, 16], одержаша мя болезни смертныя, и потоцы беззакония смятоша мя; болезни адовы обыдоша мя, предвариша мя сети смертныя [Пс. 17. 5, 6]; уны во мне дух мой, смятеся сердце мое [Пс. 142. 4]. Из этого состояния подаю голос отцам и братиям, голос заботливого предостережения. Так поступает путешественник, претерпевший страшные бедствия в многотрудном и продолжительном путешествии! свои заметки, драгоценное сокровище, он передает тем, которые намерены предпринять подобное путешествие, или уже и вступили в путь, не зная его или ознакомясь с ним лишь поверхностно по описаниям устаревшим. Здесь указаны изменения, изменения не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние; здесь указано, каким образом должно пользоваться писаниями древних и применять их к современности, избегая того ложного положения с его последствиями, в которое поставляется всякий, не понявший и не приметивший необходимости применения. Святой Иоанн Лествичник говорит, что некоторые, проходя по болотистым местам, увязли в грязи и, покрытые ею, поведали о том, как это случилось с ними, другим, которые тут проходили, для спасения их.” (он же)

 

«Деятельность по заповедям Божиим называется добродетелию и нечаянная скорбь — искушением» [преподобного Марка Подвижника, Гл. 202.].

 

“Веруй святым, животворящим евангельским заповедям, правильное исполнение которых возможно только в недре истинной Церкви, исполнение которых составляет, так называемую святыми отцами, деятельную веру христианина.” (он же)

 

 

 

"28-го, в пятницу, после обеда, преосвященный по обычаю лег отдыхать, но вскоре встал, приказал подать чаю. Келейник Василий, заметив необыкновенную красноту лица, спросил о причине. Владыка объяснил это следствием слабого удара, который, хотя не произвел никакого особого повреждения, но вообще он чувствует себя столько не хорошо, что ожидает смерти. При этих словах, поразивших юношу скорбью и ужасом, первая мысль его выразилась вопросом: «Как мне жить без вас, владыко, — ведь нынче очень трудно?» — Владыко ответил: «Да, батюшка, очень, очень трудно, так трудно, что ты себе и представить не можешь; и я думал о тебе и предал как себя, так и тебя воле Божией»." (из жизнеописания святителя)

 

"Эти статьи привел я вам, как образчики, но и все целое оквашено одним и тем же квасом, квасом ветхости Адамовой. Поймите, что в нас, человеках падших, действует смешанное познание и ощущение добра и зла, приобретенное грехопадением Адама. Христос уничтожает это смешение Евангелием, заменяя сложные познания и ощущения простыми. Но как падшим и погибшим не свойственно наслаждение, даже естественное, по причине повреждения естества (возбраняется употребление и прекрасного напитка, в который опущено хотя немного яду!), то дано нам Спасителем в общее и непрестанное делание — драгоценное покаяние. В него вложено милосердым Господом кроткое и смиренное утешение, состоящее в облегчении совести, в явлении надежды спасения, что называется святыми отцами «извещением». Какое приличное наслаждение для грешников! Как милосердие Господне велико и премудро!

Для того, кто с верностию и постоянством пребывает на пути покаяния, неизреченно благий Господь умножает утешение, умножая умиление и ощущение ничтожности человеческой. Избранных же Своих и вернейших рабов запечатлевает отселе Духом Святым и вводит по временам во вкушение будущего века. Они точно по временам делаются причастниками несказанного духовного утешения. Кто ж сам сочиняет себе наслаждение — тот в явном бесовском обольщении!

Думаю, что я окончил возложенное вами на меня послушание. Сделайте и для меня нечто. Умолите Господа, чтоб Он простил меня, дерзнувшего в этом письме на обличение тайных недостатков ближнего, об очищении от коих молится святой Давид, называя их, впрочем, грехом великим, как решительно прекращающим духовное преуспеяние. От тайных моих очисти мя, говорит он, и от чуждих пощади раба Твоего тогда непорочен буду и очищуся от греха велика (Пс. 18:13—14). Мои грехи не только тайные, но явные! Мои грехопадения совершаются на самом деле, запечатлеваются нечувствием Следовало бы мне молчать: молчание свойственно преступнику, не имеющему никакого оправдания и приговоренному к казни. Единственно по скудости наших времен я решился написать к вам, видя точную нужду вашу и понимая, что по искренности вашего нрава вы способны к преуспеянию."

 

 



“Без покаяния невозможно ни признать Искупителя, ни пребывать в исповедании Искупителя. Покаяние есть сознание своего падения, соделавшего естество человеческое непотребным, оскверненным, и потому постоянно нуждающимся в Искупителе.” (святитель Игнатий Брянчанинов)


"Первая заповедь, данная Спасителем мира всему без исключения человечеству, есть заповедь о покаянии: начат Иисус проповедати и глаголати: покайтеся, приближися бо царствие небесное (Мф. 4:17). Эта заповедь объемлет, заключает, совмещает в себе все прочие заповеди. Тем человекам, которые не понимали значения и силы покаяния, Спаситель говорил не раз: Шедше, научитеся, что есть, милости хощу, а не жертвы (Мф. 9:13). Это значит: Господь, умилосердившись над падшими и погибшими человеками, всем даровал покаяние в единственное средство к спасению, потому что все объяты падением и погибелью. Он не взыскивает, даже не желает от них жертв, к которым они не способны, а желает, чтобы они умилосердились над собою, сознали свое бедствие, освободились от него покаянием." (он же)


“До явления действия Духа в сердце утонченное действие крови остается или вовсе непонятным, или малопонятным и даже может быть признано за действие благодати, если не будет принята надлежащая осторожность. Предосторожность эта заключается в том, чтоб, до времени очищения и обновления Духом, не признавать никакого сердечного ощущения правильным, кроме ощущения покаяния, спасительной печали о грехах, растворенной надеждою помилования. От падшего естества принимается Богом только одна жертва сердца, одно ощущение сердца, одно его состояние: Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс.50:19).” (он же)


"Что значит покаяться? значит: сознаться, раскаяться в грехах своих, оставить грехи свои - отвечал некоторый великий святой Отец на такой вопрос - и уже более не возвращаться к ним (Пимен Великий. См. Патерик Скитский)." (он же)


"Лукаво старается грешник обмануть себя и людей! лукаво старается грешник скрыть грех свой от себя и от людей! лукаво старается он представиться праведником пред собою и пред людьми! Оправдаться пред людьми, скрыть пред ними грех свой заставляет иногда самая необходимость, польза ближняго, котораго мог бы соблазнить грех наш. Оправдываться пред собою, обольщать, заглушать свою совесть, - всегда беззаконно, всегда бедственно; усвоившияся "словеса лукавствия" соделывают человека ожесточенным фарисеем, способным на всякое преступление. Оправдание в согрешениях, не нуждающееся в вымыслах и многословии, оправдание, всегда принимаемое Богом - покаяние." (он же)


“Особенное внимание должно обратить на действие в нас тщеславия, которого действие на кровь очень трудно усмотреть и понять. Тщеславие почти всегда действует вместе с утонченным сладострастием и доставляет человеку самое тонкое греховное наслаждение. Яд этого наслаждения так тонок, что многие признают наслаждение тщеславием и сладострастием за утешение совести, даже за действие Божественной благодати. Обольщаемый этим наслаждением подвижник мало-помалу приходит в состояние самообольщения; признавая самообольщение состоянием благодатным, он постепенно поступает в полную власть падшего ангела, постоянно принимающего вид Ангела светлого, — делается орудием, апостолом отверженных духов. Из этого состояния написаны целые книги, восхваляемые слепотствующим миром и читаемые неочистившимися от страстей людьми с наслаждением и восхищением. Это мнимо-духовное наслаждение есть не что иное, как наслаждение утонченным тщеславием, высокоумием и сладострастием. Не наслаждение — удел грешника; удел его плач и покаяние. Тщеславие растлевает душу точно так же, как блудная страсть растлевает душу и тело. Тщеславие делает душу неспособною для духовных движений, которые тогда начинаются, когда умолкнут движения душевных страстей, будучи остановлены смирением. Потому-то святыми отцами предлагается в общее делание всем инокам, в особенности занимающимся молитвою и желающим преуспеть в ней, святое покаяние, которое действует прямо против тщеславия, доставляя душе нищету духовную.” (он же)


“Будь внимателен и осторожен. Храни в себе и расти чувство покаяния; не любуйся своим состоянием; взирай на него как на средство к стяжанию истинного покаяния. Нищета духовная сохранит в тебе дар благодати и оградит от всех вражеских козней и обольщений: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс.50:19:) преданием его во власть врагу и лишением спасения и благодати.” (он же)


“Ожив в пакибытие крещением, мы снова умерщвляем себя жизнью по плоти, жизнью для греха, для земных наслаждений и приобретений. Святой апостол Павел сказал: Должны есмы не плоти, еже по плоти жити. Сущий же во плоти Богу угодити не могут. Мудрование бо плотское смерть есть (Рим.8:12,8,7,6). Благодать крещения остается без действия, как светлое солнце, закрытое тучами, как драгоценный талант, закопанный в землю. Грех начинает действовать в нас со всею силою или и еще сильнее нежели до принятия крещения, сообразно тому, в какой степени мы предаемся греховности. Но данное нам сокровище духовное не отнимается от нас окончательно до самой смерти, и мы можем раскрыть его снова во всей силе и славе покаянием (Каллиста и Игнатия, гл. 6). Раскаяние в греховной жизни, печаль о грехах произвольных и невольных, борьба с греховными навыками, усилие победить их и печаль о насильном побеждении ими, принуждение себя к исполнению всех евангельских заповедей — вот наша доля. Нам предлежит испросить прощение у Бога, примириться с Ним, верностью к Нему загладить неверность, дружество со грехом заменить ненавистью ко греху. Примирившимся свойственна святая любовь. Не столько мы ищем ее, сколько Бог ищет, чтоб мы сделались способными принять ее и приняли ее. Обличив в заблуждении того, кто был удовлетворен собою по своим самомнению и слепоте, призвав его к ревностному покаянию, Господь произнес следующее утешение и обетование: Се стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною. Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, яко же и Аз победих, и седох со Отцем Моим на престоле Его (Апок.3:20,21).” (он же)


“Покаяние есть второе возрождение нас от Бога. Мы ожидаем, что при посредстве покаяния нам будет даровано то, чего залог прияли верою. Покаяние есть дверь милости, отверстая усильно ищущим его. Этою дверью входим в Божию милость; кроме этого входа не обретем милости: еси бо, по слову Божественного Писания, согрешиша, оправдаеми туне благодатию Его (“потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе” Рим.3:23,24). Покаяние есть вторая благодать и рождается в сердце от веры и страха. Страх есть отеческий жезл, управляющий нами, доколе не достигнем духовного рая благ; когда достигнем туда, он оставляет нас и возвращается.” (он же)


“На все есть свое время. Времена и лета положил Отец Небесный во власти Своей (Ср.: Деян.,1:7). Ты не требуй от души своей излишнего; сиди при дверях покаяния с самоотвержением, как по всем отношениям вдовица, и тем доказывай, что истинно желаешь смирения, от которого — покаяние; податель того и другого — один Бог.” (он же)


"Труд и злострадание — непременные спутники покаяния и родители смирения, рождающего покаяние, должны господствовать на земле, по самому определению Божию." (он же)

 

 

 

"Таково свойство всех телесных подвигов и добрых видимых дел. Если мы, совершая их, думаем приносить Богу жертву, а не уплачивать наш необъятный долг, то добрые дела и подвиги соделываются в нас родителями душепагубной гордости" (святитель Игнатий Брянчанинов).


"Первое обнаружение, первое движение покаяния — плач сердца. Это — молитвенный голос сердца, предваряющий молитву ума. И скоро ум, увлеченный молитвою сердца, начинает рождать молитвенные помышления. При страшной скудости нашего времени в наставниках истинной молитвы, изберем себе в руководителя и наставника плач. Он и научит молитве, и охранит от самообольщения. Все отвергшие плач, отлучившие его от молитвы своей, впали в самообольщение. Это утверждают святые отцы." (он же)


"Алчба и жажда правды Божией - свидетели нищеты духа: плач - выражение смирения, его голос. Отсутствие плача, насыщение самим собою и наслаждение своим, мнимо-духовным состоянием обличают гордость сердца." (он же)

 

© Православная духовная страница
2006-2023 гг.