Из Благовестника блаженного Феофилакта Болгарского об Иуде (предателе).

 

Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор. (Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали.) Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда. Иуда, будучи любостяжателен, не одобряет такой образ попечения. Почему, как бы говорит он, принесла ты не деньги, из коих мне бы можно было украсть, а миро? Как же другой евангелист (Мф. 26, 8-9) говорит, что все ученики сказали это? На это нужно сказать, что хотя все так сказали, но прочие говорили не с такой мыслью, с какой Иуда. Господь не обличает Иуду, хотя знает, что он сказал это с намерением татя. Ибо не хотел посрамить его, научая и нас долго терпеть таковых людей. Впрочем, прикровенно Господь упрекает Иуду в предательстве и в том, что он предаст Его на смерть по любостяжанию. Посему упоминает и о погребении, поражая неразумное его сердце, чтобы он исправился, и прибавление имеет такой смысл: нищих, говорит, вы всегда имеете с собой, а Меня не всегда; еще немного, и Я отойду, так как ты приготовил Мне смерть. Посему, если Я неприятен тебе и честь, Мне делаемая, тягостна для тебя, ты потерпи немного, и избавишься от Меня; и тогда обнаружится, из-за нищих ли ты заботишься о продаже мира. - Если же Иуда был любостяжателен и тать, то почему Господь возложил на него распоряжение деньгами? По тому самому, что он был тать, чтобы отнять у него всякое извинение. Ибо он не мог сказать, что предал Его (Иисуса) по любви к деньгам. Денежный ящик утешал его, но, и нося ящик, он не был верен. Ибо он уносил, то есть крал то, что туда опускали, и был святотатец, присвояя себе подаяния на дело святое. Пусть слышат святотатцы, какова их участь. Верх зла в том, что Иуда впоследствии предал Иисуса и Господа. Видишь ли, до чего доводит любостяжание? - до предательства. Итак, апостол Павел прилично назвал сребролюбие корнем всех зол (1 Тим. 6, 10), потому что оно предало Господа и всегда так делает. Некоторые же говорят, что Иуде было вверено хранение денег, как меньшему прочих. Ибо служить около денег меньше, чем учить, как и в Деяниях (6, 2) апостолы говорят: "не хорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах".

Многие из Иудеев узнали, что Он там, и пришли не только для Иисуса, но чтобы видеть и Лазаря, которого Он воскресил из мертвых. Первосвященники же положили убить и Лазаря. Потому что ради его многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса. Те, кои пришли к Господу, были благонамереннее прочих, бессознательных и неистовых; ибо пришли не для одного только Иисуса, но и для того, чтобы увидеть Лазаря. Так как совершилось поистине величайшее чудо, то многие желали быть зрителями воскресшего, может быть, в надежде узнать от Лазаря что-либо о находящихся в аде. Фарисеи же так бесчеловечны, что хотят убить не только Иисуса, но и Лазаря, потому что он для многих послужил поводом ко спасению чрез чудо, над ним совершенное, людей бесхитростных приводя к вере. Так и благодеяние Иисуса для них стало преступлением. Особенно они досадовали на то, что, по случаю наступления праздника, все идут в Вифанию, узнают о чуде и своими глазами видят воскресшего.

 

 

 

Он же отвещав рече: омочивый со Мною в солило руку, той Мя предаст. Сын убо человеческий идет, яко же есть писано о Нем: горе же человеку тому, имже Сын человеческий предастся: добро бы было ему, аще не бы родился человек той. Отвещав же Иуда, предаяй Его, рече: еда аз есмь. Равви? Глагола ему, ты рекл еси. Здесь прямо обличает предателя, поелику от прикровенного обличения он не хотел исправиться. Поэтому словами - омочивый со Мною - объявляет о нем для того, чтобы хотя этим способом исправить его. Не смотря на то, бесстыдный Иуда обмакнул (кусок) в одном блюде со Христом. Потом Господь говорит: Сын же человеческий идет, яко же есть писано о Нем. То есть, хотя Христу и предопределено пострадать для спасения человеческого рода, однако поэтому отнюдь не следует чтить Иуду; напротив горе ему, потому что он сделал это не с тем, чтобы содействовать воле Божией, но чтобы исполнить свою злую волю. Притом, если рассмотреть внимательно, Христос не имел непреклонного желания быть распятым. Это дает Он видеть из того, что молился об удалении сей чаши. Но как Он, Сый прежде век, знал, что по причине злобы врага иным способом не возможно людям спастись, то начинает потом желать испить чашу, которой сначала не желал было. Словами - добро бы было ему, аще не бы родился человек той, - показывает, что небытие лучше бытия во грехах. Вникни также в слово идет: ибо оно означает, что умерщвление Христа будет более переходом, нежели смертию.

Ядущым же им, прием Иисус хлеб, и благословив преломи, и даяше учеником, и рече: приимите ядите: сие есть тело Мое. Ядущым, присовокупил Евангелист для того, чтобы показать бесчеловечие Иуды: если бы он был и зверь, то и тогда должен бы был смягчиться потому уже, что вкушал одну пищу с одной трапезы: а он между тем и будучи обличаем не вразумился, и даже причащаясь тела Его не раскаивался. Впрочем некоторые говорят, что Христос приобщил Своих учеников Тайнам Своим уже тогда, когда Иуда вышел. Так обязаны поступать и мы, то есть нечестивых людей удалять от Божественных Тайн, Намереваясь преломить хлеб, Господь благодарит как для того, чтоб и нас научить приносить хлеб с благодарением, так и для того, чтобы показать, что Он с благодарностию принимает преломление, то есть умерщвление Своего тела и не негодует на это, как на нечто невольное; благодарит наконец и для того, чтоб и мы принимали страшные тайны Христовы с благодарностию. Когда говорит: сие есть тело Мое, то показывает, что хлеб, освящаемый на жертвеннике, есть самое тело Христово, а не образ Его; ибо Он не сказал: сие есть образ Моего тела, но - сие есть тело Мое. Хлеб неизъяснимым действием прелагается, хотя нам и кажется хлебом. Поелику мы слабы и не решились бы есть сырое мясо, особенно человеческую плоть; то нам преподается хлеб, а на самом деле это есть плоть.