Помоги делом!
Православый календарь
Ты можешь спасти жизнь!



Дети против волшебников:
Глава 7. Лаборатория русских исследований

Умом Россию не понять…

Ф. И. Тютчев

 

Тихо на станции, ни души.

Поблескивают рельсы, темнеют бронзовые изваяния, сияет начищенный мраморный пол…

Ваня Царицын сделал несколько осторожных шагов по пустынному перрону, обогнул колонну с бронзовым дядькой и — выглянул в сторону центра зала. Ух ты! Всё пространство меж колоннами разгорожено серыми офисными перегородками на множество рабочих ячеек. Странно… Ни единого человека — хотя бумаги на столах набросаны так, словно ещё полчаса назад тут звонили телефоны, пищали компьютеры, вились к потолку сизые сигаретные дымки…

Иванушка прислонился к прохладной статуе, протянул руку, чтобы по старой детской привычке потрогать ствол револьвера, стиснутого в кулаке революционного матроса — и тут… рука его коснулась огромного зазубренного топора.

Вместо статуи революционного матроса на кадета Царицына, оскалив гнилые зубы в хмельной улыбке, глядел отлитый из бронзы курносый мужичок с топором. Ваня отшатнулся — глянул на соседнюю фигуру: что за ерунда? Таращится из-под литых позеленевших бровей какой-то громила в пиджаке, в одной руке — бейсбольная бита, в другой — мобильный телефон…

Станция была похожа на «Площадь революции» как две капли воды — те же камни, светильники, вентиляционные решётки, гранит и мрамор… И даже цвет бронзы, из которой отлиты статуи, похож. Но сами статуи… другие. Вместо пограничников, физкультурников и студенток с учебниками здесь были выставлены иные типажи.

Избитый мужик в тельняшке полулежал в обнимку с бутылкой самогона. Пучеглазый хитрый жлоб в обвисшей майке, сидя под табличкой с надписью: «Куплю ордена», протягивал Ване счастливый лотерейный билетик. Посмеивался ушастый солдатик-дегенерат в гимнастёрке, коряво заправленной в ремень, — пузырятся штаны с оборванной ширинкой. Грязная бабка в мохнатом платке, увешанная какими-то ладанками и иконами с неразличимыми образами, злобно грозит кому-то скрюченным двуперстием.

Дети молча смотрели на отлитые в бронзе существа. Некоторые статуи, казалось, сошли со страниц литературных произведений: пузатый человек в одежде священника, алчно скрючился над изголовьем умирающей старой графини. Напротив — тщедушный предводитель дворянства, иссохшая пародия на Столыпина, просящий милостыньку по-французски…

— Мальчики, туда не смотрите, там неприлично, — строго сказала Надинька, указывая в середину зала, но Ваня успел заметить покрытое патиной изваяние: пышногрудая, голая двухметровая девица в кокошнике, с длинной косой, намотанной на шест для стриптиза.

— Где-то я видел нечто подобное… — пробормотал Ваня, вспоминая рекламу пива «Титьков» на стене московского дома. Там-то мы срамоту чёрной краской замазали… А с этой бабой что поделаешь? Купить длинное пальто да надеть прямо на статую?

— Это они… так себе Россию представляют? — тихо спросила Надинька.

— Не совсем. Скорее, они рассчитывают её увидеть именно такой, — вздохнул Ваня. — В близком будущем.

Он прошёл немного вперёд и остановился возле фигуры щупленького человека в звериных шкурах, навеки застывшего в изломе дикого танца с шаманским бубном в корявой руке.

— Юный Шушурун должен был понравиться колдунам, — в лёгком замешательстве произнёс Ваня. — Мой образ явно вписывается в их планы.

— Ах, ребята… смотрите! Тут фотографии. Кажется, это русские дети.

Царицын подошёл к Надиньке, которая забрела в одну из рабочих секций и теперь разглядывала пять фотоснимков, приколотых к серой пластиковой перегородке. Ваня глянул — и сразу узнал портреты: первый рыжий, второй — прыщавый… а вот и бедная Асенька Рыкова.

— Ну-ка, разрешите!.. — он бросился к письменному столу и поспешно, один за другим, выдернул наружу полупрозрачные ящики с бумагами. В самом нижнем желтели корешки пластиковых досье…

— Вот! — Царицын выхватил папку с шестизначным номером. — Это знаете что? Это личные дела детдомовцев!

Папка раскрылась на сетчатой вкладке, похожей на карту — какой-то материк нарисован, и линии, точно дороги, ведущие к центру. Внизу подпись по-английски:

«Стратегическая карта души. Вениамин Фенин, Россия»

«Какая странная душа, — горько усмехнулся Ваня, мельком глянув на карту. — Вся вытянутая, а в самом узком месте какие-то чёрные и жёлтые легионы высадились с моря и тянутся жирными стрелочками к столице. Ну точно вражеские армии прорвали оборону и развивают наступление!»

Рядом с чёрной стрелочкой было подписано, словно это фамилия генерала или название гвардейской дивизии: «Greed-1», а над жёлтой значилось: «Envy-2». По краям в дымящихся руинах лежали разбомблённые оборонительные позиции, подписанные «Humbleness» и «Misericordia», причём Ваня заметил, что обе подписи аккуратно зачёркнуты.

Ваня перевернул несколько страничек — взгляд упал на вклеенный в папочку листок розоватого цвета, весь покрытый чёткими отрывистыми записями, по пунктам, точно протокол:

«14 мая, около 17.00. Совершил кражу дорогой авторучки у однокурсника.

Состав преступления: воровство.

Примечание: навык воровства укоренён стабильно, проблем с совестью, очевидно, на нынешнем этапе уже не возникает.

15 мая, 10.30. На перемене между занятиями пытался подобрать код к ящичку однокурсницы.

Состав преступления: помыслы совершить воровство, одержимость желанием чужих денег.

Примечание: Видимо, рассчитывает присвоить деньги. Возможно, в данном случае работало имплантированное профессором Кошем стремление к дорогостоящим вещам: накануне Бен читал большую статью про спортивные велосипеды».

Касси подошла сзади, подивилась через плечо:

— Погоди, Иванечка… Это же список злых дел, которые совершал ученик! Смотрите, ребята: профессора прекрасно понимали, что заставляют нас совершать грехи! И зачем-то записывали каждый грех в особую папочку… Наверное, они следили, после каких грехов ослабляется «защита»?

— Всё может быть. Ничего, в Москве разберутся, — буркнул Ваня и засунул папку в рюкзак. — Ух ты… а это что? Интересная штуковина!

На полке лежал… настоящий капитанский хронограф! Новенький, поблескивает, запечатан в гладкий хрустящий пакетик… Эх, если что и хотелось нашему Ваньке когда-нибудь заполучить, так это именно такую вещицу! Он читал про такие в журналах, и ребята в училище взахлёб пересказывали друг другу: вот ведь что придумали на Западе для своих офицеров! Недавно появилась у генералов и полковников НАТО, а также у специальных агентов высшего класса такая игрушка, стоит бешеные деньги. Внешне — наручные часы, а сколько всяких встроенных функций! Тут тебе и шагомер, и дальномер, счётчик Гейгера, и приёмопередатчик, и мобильный телефон с выходом в Интернет, уж не говоря про всякие медицинские сенсоры — температура, пульс, давление… Наконец, встроенная фотокамера (для разведчиков просто незаменима), а главное — GPS, мгновенное определение координат при помощи спутника с нанесением их на электронную карту местности!

— Ничего себе игрушки у колдунов! — поразился Ставрик, любуясь вещицей. — Всю жизнь о такой мечтал… А у них просто так валяется.

— А нечего разбрасывать! — сказал Ваня, прилаживая капитанский хронограф себе на запястье. — Нам в дороге очень пригодится.

— Ты что! Ванечка, с ума сошёл? — шагнула вперёд принципиальная Морковка. — Это же ихняя, гадкая, вредная вещь… зачем тебе? Выброси скорее!

— Вы не понимаете, Надя, — строго сказал Царицын. — Это прибор, который поможет нам в пути. Навроде компаса, только в миллион раз лучше, понимаете?

— Смотри, здесь ярлычок болтается! — Ставрик ухватил пальцами бумажку, прикреплённую к хронографу на тоненьком пластиковом волоске. — Что написано? Номер какой-то… Две тройки, три пятёрки и восемь.

— Это номер личного дела, — догадался Ваня, глянув на шестизначное число. Покосился на ящик с папками: — Вон, вторая сверху лежит.

Надинька вытащила досье: ага, две тройки, три пятёрки, восемь. И заморгала удивлённо:

— Ой, Ванечка, это же… твоё личное дело! Тут написано: «Шушурун»…

Царицын впился когтями, распахнул пластиковую обложку, и вдруг…

Что-то слабо заурчало в дальнем конце зала, и… дети поняли, что включился эскалатор. Кто-то спускался вниз, в павильон! Ну точно — вот послышались торопливые щёлкающие шаги, а потом шелест шёлковых рукавов, трущихся о мантию, и — голос страшного Рюдегера фон Бетельгейзе:

— А я Вам говорю, герр Шпека, их здесь нет! И быть не может!

— Отчего же, пан Рюдегер, отчего же? — быстро возражал второй голос. — Они же русские, им нужна русская лаборатория, вот что я Вам скажу!

Дети разом присели.

— Во всём виноват мальчишка, этот гадкий шаман! — шипел на бегу Рюд фон Бетельгейзе. — Я с самого начала предупреждал! Это очень опасный мальчик. Я думаю, это славянский мутант. Подумайте, какой колоссальной магической силой нужно обладать, чтобы истыкать гвоздями самого профессора Кохана Коша? Только русские варвары способны на такую жестокость!

— А я настаиваю, что всему виной девчонка, — нервно огрызнулся пан Войцех Шпека. — Не зря мудрая кобра Мак-Нагайна говорила, что у русской Надейды небывалый магический потенциал. Это она убила и Коша, и Карлиса Гаафса, у меня нет сомнений!

— Герр Шпека, здесь их определённо не может быть, — лысый фон Бетельгейзе остановился в десяти шагах от бокса, где притихли, прижимаясь под стеночку, бедные дети. — Да зачем им нужен Лабруис? Они разыскивают своего приятеля, а он уже давно в Отроге…

— Давай всё же удостоверимся, что здесь никто не прячется, — проскрипел пан Шпека.

— «Интересно, как ты хочешь удостовериться, — подумал Ваня. — Надеюсь, на этот раз обойдётся без…»

Не обошлось. Нервный пан вытащил красноватую резную шкатулку и — быстро извлёк волшебное перышко. На этот раз перышко было чернее, чем хлопья сажи. Положил на ладонь, дунул — пушинка взвилась почти к самому потолку и, затейливо танцуя, понеслась… прямиком туда, где прятались дети.

Ваня быстро посмотрел на Надиньку, перевёл взгляд на Касси, которая что-то шептала, потом глянул на отважного Ставрика. Тот уже приготовился снова жать курок волшебного зонтика…

«Нет, они здесь ни при чём, — осознал Ваня с горечью. — Перышко почуяло именно меня».

— Что надо говорить? — прошептала Надя, потрогав Кассандру за руку.

— «Господи, помилуй меня, грешного», — губами показала Касси.

Ваня следил за чёрным перышком, вьющимся под самым потолком… Да, приближается. Заходит, как бомбардировщик на цель…

— Кто-то из нас согрешил… — простонала Касси. — Кого-то оно почуяло…

Ваня спохватился: ну конечно же! Рванул пальцами браслет, сдёрнул с запястья капитанский хронограф. Аккуратно, чтоб не брякнуло, положил обратно на стол. Касси молча показала большой палец. Надинька быстро, неслышно чмокнула Царицына куда-то в ухо.

Ваня немного покраснел. И правда, как же не сообразил, что ведь это — тяжкий грех, кража! Одно дело, когда в передряге боец берёт чужие патроны, лекарство или пищу. Но роскошный капитанский хронограф был, если говорить совсем честно, не очень-то нужен Ване в колдовском подземелье. И брал его Царицын не для того, чтобы прямо сейчас пользоваться как компасом. Просто… ну как сказать… мечталось вернуться в училище не только с парой орденов на груди, но и с капитанским хронографом на запястье. Чтобы все видели: молодой человек побывал в серьёзном месте и вернулся с неслабым трофеем.

Перышко вдруг злобно завертелось — как оса, почуявшая, что её собираются шмякнуть полотенцем. Кинулось было вперёд, потом дёрнулось обратно — завиляло и поплелось обратно к хозяину.

— Да никого здесь нет, — опять заныл фон Бетельгейзе, стёкла пенсне колко блеснули. — Хватит время терять! Они, небось, уже в Отроге Полуночи…

Колдуны бросились к выходу — только почему-то не в сторону эскалаторов. Грохнула решетчатая дверца — и тёмное жерло тоннеля поглотило торопливые шаги. Двое двинулись по мосткам вдоль путей.

— Не нашли, не нашли! Перышко сначала к нам, а потом испугалось! — торжественно прошептала Надинька. — Это потому, что мы хорошо молились.

Ставрик с облегчением расслабил повлажневшие руки, стискивавшие волшебный зонт. Ваня поднялся с колен, подошёл поближе к свету — и раскрыл собственное личное дело.

Уже на второй странице начинался пространный рукописный текст с любопытным заглавием:

Отчёт о снятии русской (византийской)

защиты с учащегося.

Имя: Шушурун

(Алтай, Россия, 1 год обучения)

Сплошные термины и даже формулы — жаль, что некогда читать! Ваня бегло пошуршал жёсткими страницами — ух ты! Снова «Стратегическая карта души», только на этот раз… неужели его, царицынская, душа в виду имеется?

И Ванька увидел большой континент, распластанный на все четыре стороны, с мелкими островками по краям, а на нём — сам Кохан Кош ногу сломит: десятки армий, не один фронт, а несколько! Царицын понял, что в середине большой земли лежала его столица — и вокруг неё кольцами, авангардами наружу, навстречу врагу, стояли полки со странными названиями: «Послушание», «Трезвение», «Целомудрие». В некоторых местах оборона была пугающе редкой — только пунктирчиком намечены передовые позиции группы армий «Пост», батареи «Молитвы», редуты «Милостыни»… И тут

Ванька ахнул: да вот же, по левому флангу, какой страшный прорыв в его обороне! Огромная, жирная красная стрела, пробив вялое сопротивление Ванькиной души, тянулась к столице… Кто такие? Кто это прорвался? Иван поспешно прочитал: гвардейский корпус «Тщеславие» и группа армий «Гордость»…

— Ну что, — спросила Касси. — Там не написано, куда нам теперь идти?

Ванечка не слышал. Он уже читал документ, озаглавленный просто и со вкусом:

Рекомендуемые меры по развитию тщеславия и гордости у студента Шушуруна (Россия, 1 г/о)

Глаза запрыгали по колючей проволоке строк:

1. Рекомендуется вручение орденов, медалей, прочих наград за успеваемость и особые успехи.

2. Рекомендуется перевод на более престижный факультет, принятие в члены закрытых почётных обществ, гильдий и рыцарских сообществ.

3. Необходимо подготовить пророчества о великом предназначении Шушуруна, о его будущей славе.

4. Желательно воспитывать презрение к друзьям, чтобы подавить возможные импульсы самопожертвования ради других людей, характерные для русского этноса.

5. Показана публикация в прессе статей с упоминанием имени студента, его фотографий.

6. Целесообразно публичное награждение ценными подарками. Учащийся любит вещи, которые могут выделить его из серой массы сверстников — не столь дорогие, сколь труднодоступные и наиболее современные устройства, приборы, механизмы. Рекомендация проф. Гендальфуса Тампльдора: подарить капитанский хронограф».

Ванька поразился коварству колдунов. Выходит, они специально для него хронограф приготовили! Собирались, наверное, на днях вручить на общем сборе студентов Моргнетиля. Чтобы Ваньке было особенно приятно, чтобы тщеславие пышнее расцветало в его душе…

— Как легко они меня разгадали, — пробормотал Ваня, захлопывая папочку.

— Не тебя одного, — грустно сказала Касси.

— Но откуда про хронограф узнали? Я ведь никому не рассказывал, что он мне однажды даже приснился… — Ваня поёжился, точно от сквозняка.

— А может быть, они умеют читать чужие сны?

Ваня усмехнулся, припоминая список «рекомендаций». Пожалуй, единственный пункт, который выглядел глуповато — это про презрение к друзьям. Чего-чего, а этого они никогда не добьются! Кадетская дружба — самая крепкая в мире…

Едва Царицын подумал об этом, как сразу… вспомнил, что посмеивался над Петрушей, когда тот слишком медленно собирал «Чёрную осу», когда боялся выполнять опасные движения в воздухе, а особенно когда дрых некстати… А как Ванька злился, что именно тихоня Громыч первым ухитрился проникнуть в замок в ящике со скорпионами… ведь это была чистая зависть… Нет, колдуны вовсе не дураки!

<< на главную :: < назад :: ^^ к началу

© Православная духовная страница
2006-2016 гг.

Рейтинг@Mail.ru