Дети против волшебников:
Глава 15. Наука побеждать
Отслужили они молебен у самой иконы, потом у каменного креста и, наконец, принялись за дело в ужасном секрете.
Н. С. Лесков. Левша
Электричества у бородачей не было. Ни одной розетки в стене. Отец Арсений поднёс зажжённую свечку к масляной лампаде с бумажным абажуром. Фитилёчек послушно занялся, весёлый старичок разогнул жёсткие, точно жестяные страницы древней книги и начал читать. В комнатке с иконами чудом сохранялся нежаркий, сухой полумрак. Солнце, обливавшее золотом весь мир за окнами, не отваживалось врываться сюда — только дрожали в воздухе светлые струны, пробившиеся в щели стареньких рам. «Надо же, как смотрит! — подумал Ваня, глядя на Спасителя, изображённого на самой большой иконе. — И добрый, и строгий вместе. Надо ещё ухитриться так нарисовать!»
— Кирие, элейсон, Кирие, элейсон, Кирие, элейсон, — нараспев читал отец Арсений, и Ване казалось, что древние звуки наполняют воздух спокойной, уверенной силой и уже ничто в мире не сможет вторгнуться и прервать то, что происходит в белом домике под кипарисами. Голос у отца Арсения хрипловатый и неспешный, как у доброго сказочника. Жаль, что язык нерусский, — но Ване отчего-то кажется, что он уже видел, и слышал, и знает всё это. Как будто в раннем детстве его приводили в эту самую комнату, и он сидел на дощатом полу, и смотрел на огоньки, и слушал, не запоминая, чудные слова:
— Иперагиа Феотоокое соосон имас…
А теперь вот услышал Ваня и сразу вспомнил, что так уже было в самом начале жизни. И может быть, повторится в самом конце.
Ваня стоял рядом с дверью и глядел, как бывшее светило французской нейрохирургии Франсуа де Сен-Бриак, а ныне просто отец Ириней, надев поверх обычного «халата» узкий длинный передник и нарукавники из потемневшей золотистой ткани, обходит висящие на стенах иконы, гремя старинным кадилом на серебряных цепочках. От кадила струился лёгкий дымок, и от этого дымка Ване делалось спокойно. В углу читает тяжёлую книгу бывший фракийский крестьянин отец Арсений, и голос то мягко рокочет, то неожиданно властно гремит под сводами маленькой церковки. Рядом с Ваней в странном, тесном кресле из тёмного дерева дремлет таинственный Геронда. «Или не дремлет, а просто прикрыл глаза?» — временами Ване чудилось, что старец вздыхает, а губы его подрагивают.
Внезапно всё закончилось. Отец Арсений перестал читать и, захлопнув книгу, побежал целовать иконы — все по очереди, по кругу вдоль стен. Ваня с лёгким удивлением понял, что уходить из комнатки не хочется. Непривычное чувство защищённости… Почему-то теперь он был уверен: всё будет как надо. Обязательно найдётся Тихогромыч, выздоровеет Телегин. И задание будет выполнено.
— Не грусти, парень, — старый Геронда вышагнул из высокого кресла, протянул руку и потрепал Царицына по плечу. — Начальник Ваш теперь уж точно поправится, только ему нужен покой. Пусть полежит у нас недельку-другую.
— Недельку-другую? — Ваня испугался. — Но нам срочно надо улетать… Мы не можем так долго!
— Видать, придётся тебе одному с Божией помощью отправляться в дорогу. Твой начальник прилетит потом, когда восстановит силы. Ну а сейчас пора трапезничать.
Стол отодвинули подальше от спящего Телегина, к противоположной стене. Раненый занимал единственную лавку, и Ваню отправили на двор за пеньками. На дворе Царицын насчитал этих пеньков штук тридцать — можно подумать, что старый Геронда проводил здесь научные симпозиумы, рассаживая по пенькам десятки гостей. Иван притащил четыре пенька, и честная компания, помолившись, разместилась за немного кривеньким, но зато крепко сбитым столом. В огромную глиняную плошку Царицыну навалили целую гору дымящейся фасоли, в правую руку дали стальную ложку, в левую — цельную головку сладкого белоснежного лука.
— Геронда, позвольте я отрежу юному гостю побольше хлеба, — мягко предложил отец Ириней. — Говорят, русские едят гораздо больше хлеба, чем европейцы.
— Вообще-то мы тоже европейцы, — вежливо заметил Ваня, но хлеб с радостью принял. Фасоль на поверку оказалась восхитительно вкусной, а лук почему-то имел привкус свежего яблока.
— Кушай оливочки, — ласково потчевал отец Арсений. Он и сам усердно налегал на зелёных маслянистых друзей, вкусно причмокивая и поминутно вынимая из бороды косточки:
— Ужасно полезная кушанья, да-да.
Отец Ириней почему-то кушать не стал, а достал толстенную книгу в поцарапанной жёлтой коже. Геронда кивнул, и бывший хирург начал чтение:
«Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустаго слово о Тайной вечери Спасителя и о предательстве Иуды…»
Ваня хотел внимательно слушать, но, к сожалению, за ушами у него слишком громко трещало, а лук хрустел на зубах так, что из глаз летели солёные искры. Геронда внезапно прервал отца Иринея:
— Погоди. Почитай-ка сегодня вот эту книжку.
И он передал чтецу совсем новенький светлый томик. Отец Ириней бережно принял книгу, разогнул и произнёс:
«Если колдовство подействовало на человека, значит, человек дал диаволу права над собой».
Ваня вмиг перестал хрустеть луком и прислушался.
«Прежде всего нужно найти причину, по которой колдовство подействовало на человека, — спокойно, размеренно читал отец Ириней. — Пострадавший от колдовства должен найти свой грех, признать его, покаяться и поисповедоваться. Он должен понять, в чём была его вина, из-за которой колдовство возымело над ним силу».
Ваня осторожно перевёл взгляд на Геронду. Тот сидел, опустив карие горячие глаза, и не спеша вытирал тарелку хлебной коркой.
«Опять этот «главный врач», это всё он придумал, — быстро пронеслось у Царицына в голове. — Специально дал отцу Иринею читать про борьбу с колдунами. Это он для меня!»
Ваня обернулся на Телегина, неровно и шумно дышавшего в забытьи. Жаль, что подполковник не видит и не слышит всего этого. Вот бы подивился… Откуда старенькому Герон-де известно о засекреченной спецоперации ФСБ? Всё это весьма подозрительно. Однако, как. Ваня ни старался, ему не удавалось справиться со странным чувством непридуманного родства, которое вызывал у него старый Геронда. Нет, от старца не исходило ни угрозы, ни беспокойства… Как ни крути, Геронда был какой-то хороший, свой.
«Если школьники вызывают духов, нужно задать им хорошую взбучку, — читал тем временем отец Ириней. — В тот самый момент, когда люди вызывают диавола и принимают те колдовские силы, которые он им даёт, они отрекаются от Бога».
«Это уж слишком! — усмехнулся Ваня. — Ещё секунда, и я начну думать, что таинственный Геронда полчаса назад разговаривал с Савенковым по телефону и генерал рассказал ему в подробностях весь план предстоящей операции!»
Отец Ириней поправил светлые очки на длинном рыцарственном носу и снова опустил в книгу серые глаза:
«Диавол даёт силы колдунам, потому, что они соглашаются служить ему, становятся его рабами, и за это он позволяет им совершать «чудеса», глядя на которые, другие восхищаются. Итак, если мы видим, что человек, совершающий «чудеса», не имеет ни малейшего родства со Христом, мы должны понять, что всё совершаемое таким «чудотворцем» есть диавольский обман».
— Ты вот что, отец Ириней, — вдруг тихо сказал Геронда, не поднимая глаз от тарелки, — ты почитай-ка теперь, как можно защититься от колдунов.
Отец Ириней послушно перевернул страничку: «Человеку не может повредить колдовство, если у него есть духовная защита. Эта защита есть Божия благодать, которая сохраняется, если человек не предаёт Бога, не отрекается от доброго предания своих предков, от своей совести».
— Так оно и есть, — кивнул Геронда. — А если грешить и делать зло, если предать свою совесть, Церковь и память предков, то человек вмиг лишает себя Божией благодати. Читай дальше, отец Ириней.
«Колдуны не имеют власти творить человеку зло, пока сам человек своими грехами не даст диаволу право к себе прицепиться. А диавол, нащупав брешь в духовной защите человека, сообщает об этой прорехе своим слугам — колдунам».
— Так оно и есть, тут и говорить нечего, — вздохнул Геронда. Ваня замер: старец поднял глаза и смотрел прямо на него. Говорил он вполголоса, но каждое слово весьма отчётливо доносилось до слуха Царицына.
— Когда мы совершаем небольшие грехи, то делаем незначительные прорехи в наших доспехах — маленькие дырочки, как пульки от «грача». Когда грешим сильнее, то и пробоины больше, как от этого, как его звать-то… — старец в упор посмотрел на Царицына, — от «Калаша» что ли? Ну а уж тот, кто предаёт Родину, отрекается от предания Церкви — тот и вовсе с себя броню сбрасывает — на радость колдунам. Несчастный он человек.
Ваня слушал, затаив дыхание — позабыв даже про восхитительные гигантские оливки. Когда отец Ириней закончил чтение, кадет набрался духу и поднял глаза:
— Господин Геронда, разрешите обратиться?
Старец кивнул и очень внимательно посмотрел на юного «орнитолога».
— Послушайте, а можно по-честному, без красивых фраз? — Царицын попытался говорить по-взрослому. — Все знают, что рассказы про бесов и колдунов — это вымысел. Для детей придумывают сказки и фильмы с разными спецэффектами, а для взрослых вместо чудес придуманы фокусы посложнее. Оптические обманы, пиротехника и прочие хитрости. Скажите, ведь я прав?
Геронда сидел молча, поглаживая бороду. Царицын продолжал, переводя взгляд то на отца Арсения, удивлённо моргавшего поверх опустошённой миски, то на отца Иринея, который сидел, опустив тёмно-серые глаза, огромные и печальные, на переплёт закрытой книги.
— Вот я лично… ну ни разу не встречал ни одного колдуна, — продолжал Ванька, — не говоря уже о всяких там бесах. Из моих знакомых ни один человек не видел ничего подобного. А в Вашей книжке пишут о колдовстве как о реальной силе. Скажите, господин Геронда, разве Вы когда-нибудь видели настоящих бесов?
Старец опустил глаза:
— Эх-хе-хе, птицелов… лучше бы, конечно, никогда их не видеть. Зрелище, честно скажу, ужасное. Те ещё симпатяги. Ну-ка, отец Арсений, расскажи парню, как на тебя напали.
Отец Арсений всплеснул коричневыми руками так живо, что оливковые косточки, ранее бережно хранимые в его жилистом кулаке, разлетелись в стороны.
— Ой, ой! Пугловато мне было. Ворочаюсь от кельи отча Пахомия, иду себе выше по монопати, русски говоря, по ты-ропинке иду. Несу ба-алыиая каструля, полная помидорков. Вдруг смотрюкаю: э, кабан. Чёрный, грязный вся, бежит ко мня. Я себе и бормотаю: «Во-о, дескать, кабан бежит!» А он мне женскими голосами говорит: «Нет, отец Арсений! Это не кабан пришла, это смерть твоя бежит». И смеётся, клыки оскалил. Видно, секач была, не простая кабан. А потом как бросится в меня! Думал меню напуглять. Ну, брат ты моя, в тот минут я всё помидорки уронил. Насилу успел себя перекрестить. Тут он визгнул — и как прыганул с обрыва! Ага.
— Простите, отец Арсений, — быстро сказал Ваня, — а может быть, Вам просто… послышалось, что кабан разговаривал? Может быть, он на Вас молча прыгнул?
— Может и послышалось, — легко согласился отец Арсений.
— Наш Арсений не поленился спустится на дно обрыва, — послышался приятный голос отца Иринея. — Два часа искал кабанью тушу. Нет, не нашёл. Словно испарился кабан.
— Эта самая кабан ко мне потом ещё прямо под кровать приходил, — вздохнул отец Арсений. — С друзьями.
Ваня опустил лицо, пряча улыбку. Ему подумалось, что бедный старичок, похоже, тайком от своего Геронды балуется спиртным, вот и мерещатся ему всякие ужасы. Ваня перевёл взгляд на утончённое лицо бывшего хирурга:
— Скажите, отец Ириней, неужели Вы тоже верите, что настоящие колдуны существуют? Такие колдуны, которые на метлах летают. И которые могут, например, наколдовать, чтобы вот меня прямо сейчас приподняло и пришлёпнуло?
— Геронда, разрешите, я познакомлю юного гостя с некоторыми фактами? — с поклоном спросил Ириней у старца.
— Давай, брат Ириней, расскажи, да только недолго, — кивнул Геронда.
— Ну, я не буду говорить про другие страны, давайте коснёмся России, — предложил отец Ириней. — Так вот, в России с начала девяностых годов и поныне активно действуют пятнадцать очень крупных сатанинских сект. В столице более тысячи человек объединены в группу «Южный Крест», у которой есть своё капище на окраине Москвы, на территории одного заводика. А ещё сатанисты встречаются в Политехническом музее, на специальных семинарах. В Подмосковье официально зарегистрирован люциферианский «Зелёный орден», члены которого утверждают, что защищают природу…
— Природу они защищают! — возмущённо вздохнул Геронда. — Особенно когда кошкам животы вспарывают…
— Геронда, если позволите, я кратко пройдусь по другим городам России, — отец Ириней склонил голову и поднял глаза к потолку, припоминая. — Ну, во-первых, город Ростов. Там каждую весну на новолуние собираются сатанисты со всего региона. Далее… в Череповце прихожане храма Рождества Христова регулярно находят на крыльце своей церкви распятых кошек. В Тюмени сатанисты действуют под вывеской «Клуба любителей ролевых игр», это чтобы удобнее вербовать молодёжь. А в Иркутске поклонники дьявола и вовсе контролируют средства местной наркомафии.
Голос отца Иринея чуть дрогнул, он заговорил громче, явно борясь с возмущением в своей душе:
— Сатанисты регулярно совершают свои жертвоприношения, мы должны помнить об этом всегда! В 1993 году в Пасхальную ночь сатанист совершил ритуальное убийство трёх иноков Оптиной пустыни. Да… Ровно через год там же произошло новое убийство, на этот раз нашли тело паломника с тринадцатью колотыми ранами!
— Ах, злодеи! — прошептал Геронда. — Бога не боятся…
— В Минске в канун сатанинских праздников были убиты четверо новорождённых детей, — продолжал отец Ириней, на глазах его выступили слёзы. — В Невинномыске сатанисты расправились с двумя школьниками… Распинают на крестах… Выпускают кровь… Пятнадцатилетний алтарник московского храма Рождества Богородицы Алексей Нестеров в Пасхальную ночь был избит сатанистами до смерти, до неузнаваемости… А в Новгороде поклонники дьявола принесли ему в жертву студента Александра Петрова и его 80-летнюю бабушку. В Петербурге сатанисты убили 16-летнего Володю Васильева и срезали с него часть кожи для совершения своих обрядов… Эта же группа отрезала голову ещё одному мужчине… Вы понимаете, что происходит? А что они на Урале вытворяют! А в Сибири! В Кемерове — три сатаниста до смерти замучали девушку. В Новосибирске сатанист убил девочку, которой было всего семь годиков! А на Украине, в великом Киеве, официально действует сатанинский Орден рыцарей-тамплиеров! И знаете, сколько сатанинских сайтов в русском Интернете? Почти полторы сотни… Там они учат детей, как правильно совершать жертвоприношения!
— Бесстыдники, — покачал головой Геронда. — А для того чтобы заманивать новичков, начинают с того, что рекламируют колдовство!
— Именно так, Геронда! — с дрожью сказал отец Ириней. — Сначала появляются фильмы о юных волшебниках, красочные учебники магии, компьютерные игры… Потом — огромные парки с магическими аттракционами. Наконец, учреждаются целые школы, где пытаются привить детям интерес к чародейству. При этом не уточняют, из какого страшного источника черпают все чародеи свои магические силы! Образ ведьмы, с визгом летящей на метле, представляется как нечто красивое!
— Геронда, вспоминай-ка тот случай с колдуном? — попросил отец Арсений, в точности, как маленькие мальчики просят рассказать любимую историю про войну.
— Да уж нелегко забыть, — усмехнулся Геронда. — Раз приехал ко мне необычный юноша, совсем ещё мальчик. Возрастом чуть постарше нашего Ванюшки, а какой сильный колдун! Родители с малых лет отдали его тибетским чародеям, чтобы малыш научился у них всякой мерзости.
Геронда вздохнул, покачал головой:
— Этот мальчик был совершенно во власти диавола, и диавол помогал ему вытворять разные колдовские фокусы. Например, парнишка мог протянуть руку — и в соседней комнате со стола взлетал кувшин с водой, опрокидывался над стаканом, и после этого проклятый стакан, доверху наполненный водой, сквозь закрытую дверь прилетал прямо в руку к этому мальчишке!
— Вы это сами видели? — Ваня чуть исподлобья, не мигая глядел на Геронду.
— Да зачем мне глядеть на летающие стаканы? Но я видел другое. Когда этот парень приехал сюда, в это самое место, чтобы раскаяться в колдовстве, диавол начинал его мучить так, что у мальчишки лопались вены.
Геронда прямо посмотрел на Царицына, и Ваня понял: это — чистая правда. В глазах старца была такая горячая боль, точно перед ним прямо сейчас катался по полу, хрипя от боли, мальчик с огромными синяками на руках.
— Диавол не хотел, чтобы юный колдун раскаялся и перестал ворожить. Один раз диавол даже заставил этого парня броситься на меня. Мальчик на миг потерял рассудок, подскочил в воздух и хотел ударить меня ногой в лицо. На Тибете его обучали всяким боевым искусствам, вот он и вздумал опробовать их на мне.
— И что? — Ваня замер, пожирая старца глазами.
— Бог хранил меня, недостойного, — спокойно сказал старец. — Нога остановилась прямо возле щеки, словно на невидимую стенку натолкнулась. Парень очень удивился, что ему не удаётся ко мне прикоснуться. Зато я, признаться, немножко расстроился и, схватив его, всыпал бесстыднику по первое число. Ведь он не просто хотел ударить меня, это ещё можно потерпеть, но ведь он при этом ещё хулил Бога! Этого вытерпеть нельзя. Ну, признаться, я его немножко пихнул, только-то один разок, а он и улетел в овраг. Потом вернулся весь в колючках прощения просить.
Ваня тайком оглядел сухонькую фигуру старца — и вдруг понял, что жилистый старичок, и правда, при необходимости, мог пихнуть так, что мало не покажется никому.
— А как его звали, это парня? — спросил Ваня.
— У него было два имени, одно — человеческое, обычное, а другое — колдовское. По-колдовскому его звали Шушурун. Тибетский учитель так прозвал, в честь самого себя. Учитель у него был известный шаман Шушурун Черентай. Древний старик, и доныне ведьмачит у вас в России, где-то на Алтае. Да даст ему Господь покаяние… Говорят, очень страшный колдун. Хотя страшный, конечно, только для тех, кто живёт без Бога. А кто на Божию помощь рассчитывает, тому колдовство не страшно.
Помолчав немного, Геронда покосился на давно опустевшие тарелки:
— Ну, ладно. Наелись, братья? Читайте благодарственную молитву после трапезы.
Когда Ваня выбегал на двор мыть плошки, Геронда поймал его за рукав лётной куртки:
— Запомнил? Чуть тебя постарше, а звать Шу-шу-рун.
— Ага, Шушурун! — кивнул Ваня, не вполне понимая, для чего ему запоминать это имя. — Простите, а можно вопрос?
— Можно, только позже, — сказал Геронда, доставая из кармана связку чёрных деревянных бусинок, похожих на косточки от счётов, которые Ваня пару раз видел в сельских магазинах, когда отдыхал у бабушки в деревне.
— Сейчас мне надо написать парочку писем, пока отец Ириней забинтует рану твоему начальнику, а отец Арсений польёт наш огородик.
— Огородик? Я помогу!
Ваня бросился вдогонку за отцом Арсением, который уже спешил к источнику с парой огромных бидонов.
Огород у таинственных бородачей был небольшой, но весьма ухоженный. В отсутствие отца Арсения за порядком здесь приглядывал чёрный, с рыжими бровями, поджарый и страшно деловой котяра по имени Мракобес. Мракобес не только держал на строгом учёте всех здешних птиц и полевых мышей, не давая им бесконтрольно размножаться, но, прохаживаясь по грядкам, он также с потрясающей ловкостью пинал баклажаны и тыквы, выстраивая их ровными рядами, дабы отцу Арсению сразу была видна степень зрелости каждой особи.
— Я сейчас, братца ты моя, Мракобеса учу огород поливать, — рассказывал Ваньке отец Арсений, когда они волокли от источника двадцатилитровые бидоны, доверху наполненные ключевой водой. — Ага, вот научу, тогда у меня и вовсе забот не будет! Можно весь день на лавке лежать!
Ваня засмеялся, ему не верилось, что отец Арсений сможет просидеть без дела хотя бы полминуты — не то что лежать на лавке весь день!
Кот Мракобес придирчиво оглядел нового помощника — и, видимо, остался Ваней вполне доволен, особенно когда Царицын, взвалив на спину опустевший бидон, снова побежал к источнику. На этот раз кадет категорически отверг помощь старичка.
— Мы, орнитологи, народ привычный, тяжести таскать любим, — сказал Ваня и умчался, грохоча бидоном.
— Мррм-мрмрмяу, — подумав, произнёс кот Мракобес, глядя вслед убежавшему русскому мальчику.
— Пожалуй, ты прав, — согласился отец Арсений. — Парнишка, и правда, неплохой. По крайней мере, воду носит быстро и на тяжесть не жалуется. Будет жаль, если его всё-таки отчислят из училища.
