Умное делание по учению свт.Игнатия:
ОТНОШЕНИЕ К ПСИХОФИЗИЧЕСКИМ ПРИЕМАМ
В связи с тем, что в человеке внутреннее во много сообразуется с внешним, некоторые святые отцы предлагают определенные внешние пособия, психофизические приемы умного делания, направленные к достижению искомой целостности естества, соединения ума и сердца для беспрепятственного служения Богу. Описание внешних, художественных механизмов умного делания предложено в основном в Добролюбии.
Свт. Игнатий в своих творениях касается вопроса значимости этих приемов, насколько использование их необходимо нам. Он с уважением относится к способу прп. Нила Сорского, состоящего в том, чтобы во время совершения молитвы Иисусовой удерживать дыхание, дышать тихо, не сильно, чем все тело сохраняется в покое, тишине, мире, когда молиться можно наиболее внимательно. Святитель советует соединять способ прп. Нила Сорского со способом св. Иоанна Лествичника, чтобы при тихом дыхании заключать ум в слова молитвы, и он предостерегает от чрезмерного удерживания дыхания, чем некоторые даже повредили себе легкие. Существо правильной молитвы – не в дыхании, а во внимании словам молитвы и в сокрушении духа, чему несколько способствует и тихое дыхание ( I , c .263, 272; П., с.205-206). «Вообще все движения крови, - говорит Святитель, - должно удерживать, и содержать душу и тело в спокойном положении, в положении тишины, благоговения и страха Божия. Без этого духовное действие появиться в нас не может: оно появляется тогда, когда утихнут все кровяные движения и порывы. Опыт скоро научит, что удерживание дыхания, то есть, нечастое и негрубое производство дыхания, очень способствует к приведению себя в состояние тишины и к собранию ума от скитания» ( II , c .279-280).
Вместе с тем, свт. Игнатий строго предостерегает от употребления психофизических механизмов, предложенных в Добротолюбии, по причине слишком часто неправильного понимания нами сути и назначения этих приемов он считает как раз способ прп. Нила Сорского (П., с.205-208). И лишь ради того, что очень многие интересовались предложенным в Добротолюбии художеством умного делания, пытались осуществить его в своем личном делании, свт. Игнатий приводит в своих сочинениях эти приемы и предлагает разъяснение их.
В начале свт. Игнатий приводит учение прп. Григория Синаита, в котором есть такие слова: «С утра, сев на стулец, высотою в пядь, низведи ум от головы в сердце, и держи его в нем, наклонившись болезненно, и очень болезную грудью, плечами и шеею, непрестанно взывай умом или душею: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. Удерживай несколько и дыхание, чтоб не дышать неосторожно» (О безмолвии в 15 главах, гл. 2 и 3), ( II , c .281). «Опустив голову вниз, и ум собирая сердце – если отверзлось тебе твое сердце – призывай в помощь Господа Иисуса. Боля плечами, и часто подвергаясь головной боли, претерпевай это с постоянством и ревностию, взыскуя в сердце Господа, потому что царство небесное есть достояние понуждающих себя, и понуждающие себя «восхищают е» (Мф. 11, 12). Господь указал, что истинное тщание заключается в претерпении этих и им подобных болезней. Терпение и пождание во всяком делании есть родитель болезней душевных и телесных» (О еже како подобает безмолвствующему сидети и творити молитвы), ( II , c .282). Свт. Игнатий обращает внимание на две особенности учения прп. Григория Синаита. Первая – возникновение определенных болезней при совершении умного делания. И под болезнью Святитель понимает преимущественно сокрушение духа подвижника, его болезнь и страдание от ощущения своей греховности; это страдание духа передается и сердцу и телу, как неразрывно с духом связанным ( II , c .282). «Учение преподобного Синаита, - говорит свт. Игнатий, - о болезненности, сопровождающей истинное делание умной молитвы безмолвника, может показаться странным, как оно и показалось, для плотского и душевного разума, не знакомого с опытами монашеской жизни. Приглашая таковых обратить внимание на сведения, обретенные опытностию, мы свидетельствует, что не только делание умной молитвы, но и внимательное чтение глубоких о ней Отеческих писаний производит головные боли. Сердечное сокрушение, по смерти, так сильно, что оно производит в теле страдания и болезни, о существовании и о возможности существования которых вовсе неизвестно незнакомому с молитвенным подвигом. Когда сердце исповедуется Господу в греховности своей, в своем бедственном состоянии, тогда тело распинается» ( II , c .283-284). Вторая особенность учения прп. Григория Синаита, замечаемая свт. Игнатием, есть механическое низведение ума в сердце, Святитель так говорит об этом: «В учении святаго Григория о молитве замечается та особенность, что он уставляет ум сосредоточивать в сердце. Это и есть то делание, которое Отцы называют художественным делание молитвы, которое они воспрещают новоначальным инокам и мирянам, к которому нужно значительное предуготовительное обучение, к которому и предуготовленные иноки должны приступать к величайшим благоговением, страхом Божиим и осторожностию. Повелев сосредоточивать ум в сердце, Преподобный присовокупляет: «если отверзлось твое сердце». Это значит: соединение ума с сердцем есть дар Божественной благодати, подаемый в свое время, по усмотрению Божию, а не безвременно и не по усмотрению подвизающегося. Дар внимательной молитвы обыкновенно предшествуется особенными скорбями и потрясениями душевными, низводящими дух наш в глубину сознания нищеты и ничтожности своей. Привлекается дар Божий смирением и верностию к Богу, выражаемою ревностным отвержением всех греховных помыслов, при самом появлении их. Верность – причина чистоты. Чистоте и смирению вручаются дарования Духа» ( II , c .284).
Свт. Игнатий замечает, что наиболее полно и ясно художественное делание умной молитвы изложено у блж. Никифора Афонского. Во-первых, блж. Никифор учит о низведении ума в сердце при посредстве дыхания, так как дыхание связано чрез легкое с сердцем, именно сердце, по блж. Никифору есть производитель дыхания, а также орудие жизни и теплоты телесной. У блж. Никифора есть такие слова: «Седши, и собрав твой ум, введи в ноздренный путь которым дыхание входит в сердце; приведи дыхание в (самое тихое) движение, и понудь ум сойти с вдыхаемым воздухом в сердце. Когда он взойдет туда, то последующее за этим будет исполнено для тебя веселия и радости» ( II , c .285). Соединение ума с душею, то есть с сердцем, по блж. Никифору, исполняет человека неизреченной сладости. Но сначала ум унывает от внутреннего заключения, он должен иметь в сердечном месте непрестанным деланием и поучением молитву Иисусову. Привыкнув быть внутри, ум обретает там царство небесное ( II , c .285-286). Второе, о чем учит блж. Никифор, если первый способ не приводит к соединению посредством дыхания ума с сердцем, состоит в следующем: «Знаешь, что словесность каждого человека находится в его персях. Внутри персей, при молчании уст наших, говорим, совещаваемся, совершаем молитвы, псалмопение. Этой словесности, отняв у нее всякий помысл – можешь это сделать, если захочешь – предоставь говорить: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. И понудься вопиять это внутри персей вместо всякой другой мысли. Когда же некоторое время будешь поступать таким образом, тогда, при посредстве этого, отверзется тебе, без всякого сомнения, и вход в сердце» ( II , c .286). Свт. Игнатий замечает, что явное ощущение силы словесности в груди для совершения там молитвы могут иметь редчайшие подвижники, достигшие уже непарительности ума и значительного сочувствия уму сердца. У обычных же людей дух, сила словесности, сердце спит сном греховным, бывает неспособна к духовным упражнениям, пробуждается, лишь когда ум постоянно стучит в его двери молитвой Иисусовой. Поэтому второй способ блж. Никифора свт. Игнатий находит превосходным, в нем видна постепенность и то, что приобретаемое соединение ума и сердца есть дар Божий ( II , c .287). Именно здесь есть такие слова блж. Никифора: «Найдешь искомое при содействии Божием» ( II , c .286). Первый же способ блж. Никифора, состоящий в усилии чрез дыхание взойти умом в сердце, свт. Игнатий запрещает принимать в употребление, поскольку мы все, со своим душевным уровнем, не можем быть сравнены с духовным уровнем древних подвижников, способных к непогрешительному употреблению этого механизма (П., с.765-766). Свт. Игнатий замечает, что наставления и св. Григория Синаита, и блж. Никифора Афонского предназначены для подвижников, достигших совершенства, способных к безмолвию ( II , c .281, 286).
Далее свт. Игнатий обращает внимание на учение свв. Калиста и Игнатиия Ксанфопулов, в котором предлагается подробное объяснение путем дыхания. Ксанфопулы к данному механизму добавляют, что в сердце должна тихо и непрестанно вводиться молитва Иисусова, при этом уста должны быть закрытыми, молитва должна вводиться при посредстве ноздренного дыхания, а воздух должен приниматься и испускаться очень тихо. При этом способе ум с понуждением вводится в сердце, но молитва еще бывает отчасти нечистой, на нее еще восстают помыслы, молитва расхищается, и ум отскакивает от сердца, возвращается к себе. Лишь со временем, при терпеливом исполнении данного механизма, ум обретает навык молиться без понуждения, с любовью пребывает в сердце и молится непрестанно ( II , c .287-288). Свт. Игнатий в учении Ксанфопулов подчеркивает их наблюдение, что механизм, как вещественное пособие, остается лишь пособием, и его нельзя принимать за собственное действие молитвы, молитвенное преуспеяние достигается лишь силой и благодатью Божией. Ксанфопулы говорят, что подвиг умной и сердечной молитвы «исправляется умом от осенения его помощию Божественной благодати и от единомысленного, сердечного, чистого, непарительного, с верою призывания Господа нашего Иисуса Христа, а не от одного, простого, вышеизложенного естественного художества чрез ноздренное дыхание, или от сидения при упражнении молитвою в безмолвном и темном месте, - да не будет! Это изобретено Божественными Отцами не для чего иного, как в некоторое пособие к собранию мысли от обычного парения, к возвращению ее к самой себе и ко вниманию (гл. 24). Прежде всех благодатных даров даруется уму непарение Господом нашим Иисусом Христом и призыванием в сердце святого Его имени, с верою. Вспомоществует же этому несколько и естественное художество, способствующее низводить ум в сердце при посредстве ноздренного дыхания, сидение в безмолвном и несветлом месте, и другое тому подобное» (Заглавие 24гл.), ( II , c .288-289).
Свт. Игнатий заостряет на этом внимание, что все художественные способы умного делания есть лишь пособия внешние, помогающие нашей слабой воле в стяжании внимательной, неразвлекаемой молитвы. «Милосердые Отцы, видя, что я желаю заняться Иисусовой молитвою, притом видя, что я жив для мира, что он сильно действует на меня чрез мои чувства, советуют мне для моления войти в уединенную, темную келлию, чтоб таким образом чувства мои пришли в бездействие, прервано было мое сообщение с миром, облегчено было мне углубление в себя. Они советуют сидеть во время упражнения молитвою Иисусовою на низменном стуле, чтоб я, по телу, имел положение нищего, просящего милостыню, и удобнее ощутил нищету души моей. Когда я присутствую при Богослужении, и во время его занимаюсь молитвою Иисусовою, Отцы советуют мне закрывать глаза для сохранения себя от рассеянности, потому что мое зрение живо для вещества, и едва открою глаза, как начнут тотчас напечатлеваться на уме моем видимые мною предметы, отвлекут меня от молитвы. Много и других внешних пособий, найденных делателями молитвы для вещественного вспомоществования духовному подвигу» ( II , c .311-312). Среди этих пособий есть и художественное направление ума к верхней части сердца, где сосредоточена сила словесности, центр духовных ощущений человека ( II , c .299). Все это предложено для удобнейшего достижения внимания при молитве, но не является обязательным для принятия к исполнению. «Сущность дела, - говорит свт. Игнатий, - состоит в том, чтоб ум соединился с сердцем при молитве, а это совершает Божия благодать в свое время, определяемое Богом. Упомянутый механизм (ввождение ума в сердце при посредстве дыхания) вполне заменяется неспешным произношением молитвы, кратким отдыхом после каждой молитвы, тихим и неспешным дыханием, заключением ума в слова молитвы. При посредстве этих пособий мы удобно можем достигнуть внимания в известной степени. Вниманию ума при молитве начинает весьма скоро сочувствовать сердце. Сочувствие сердца уму мало по малу начнет переходить в соединение ума с сердцем, и механизм, предложенный Отцами, явится сам собою» ( V , c .114-115).
