Ко входуБиблиотека Якова КротоваПомощь
 

Игумен Петр (Пиголь)

ПРЕПОДОБНЫЙ ГРИГОРИЙ СИНАИТ
И ЕГО ДУХОВНЫЕ ПРЕЕМНИКИ

К оглавлению


Глава 2.

Преподобный Григорий Синаит

и его влияние на возрождение и распространение исихазма

Начальное монашеское становление преподобного Григория
Восхождение к высшей форме иноческого делания - созерцанию
Учение преподобного Григория Синаита

 

Начальное монашеское становление преподобного Григория

Основным источником сведений о преподобном Григории Синаите является его житие, написанное святым патриархом Каллистом. Это житие имеет особую ценность для нас, поскольку составил его самый близкий ученик преподобного Григория, который “следовал везде по стопам его” и “воспринял дух его” [23, с. 23]. Оно представляет собой похвалу любимому учителю и прославление Бога, дивного во святых Своих.

Житие преподобного Григория, написанное его сотаинником, дает хотя и краткие, но самые достоверные сведения о жизни святого, трудах и подвигах. Кроме того, автор приводит и основные принципы душеспасительного учения преподобного Григория Синаита, показывает, как воспринималось оно многочисленными учениками святого. Греческий текст жития преподобного Григория Синаита издан профессором И. В. Помяловским [20]. Эта рукопись, судя по приписке в ней, привезена в Москву Арсением Сухановым [20, с. II]. Перевод текста сделал и снабдил предисловием и примечаниями профессор И. Соколов [23]. Славянская редакция жития издана П. А. Сырку [24]. Сравнительную характеристику двух редакций жития дает А. Яцимирский [134, с. 300—331]. Есть еще один русский перевод жития, помещенный в Афонском патерике, изданном Афонским Пантелеимоновым монастырем в 1897 году [1]. Сделан он с греческого текста, опубликованного Никодимом Агиоритом (+ 1809) и представляет собой пересказ одной из рукописных редакций полного и оригинального жития gia grаеса. Первый перевод творений Синаита на славянский язык сделали в Болгарии в XIV веке его ученики. Второй известный перевод выполнил преподобный Паисий Величковский. Он был отпечатан Московской Синодальной типографией в 1793 году и переиздан в 1822 и 1832 годах. Первый русский перевод (переводчик неизвестен) помещен в ХЧ (1824 г., ч. XVI) под заглавием “Весьма полезные главы о разных духовных предметах”. Второй русский перевод, изданный во второй половине XIX века Афонским Пантелеимоновым монастырем в “Добротолюбии”, выполнил святитель Феофан Затворник. Третий перевод сделал иеромонах Вениамин (Милов) в 1920 году в Московской духовной академии.

Родиной преподобного Григория Синаита было селение Кукуль, расположенное в Малой Азии, недалеко от города Клазомен. В настоящее время на месте этого византийского города находится селение Келисман. Кукуль, вероятно, это нынешнее селение Вурдах, находящееся к юго-западу от Келисмана [114, с. 63]. Родился святой Григорий в конце 60-х годов XIII столетия, приблизительно в 1268 или в 1269 году*. Родители его были богатые и уважаемые византийцы. Кроме Григория, они имели еще несколько сыновей. Своим детям они дали хорошее образование и воспитали их в духе благочестия. Как говорит жизнеописатель, преподобный Григорий особо прилежал научению и воспитанию и вообще жил “только жизнию благоприятной и спасительной” [23, с. 35].

Когда преподобному Григорию исполнилось 20 лет, на его родину напали турки под предводительством султана Османа I (1288—1326). Это произошло приблизительно в 1290 году, во время правления византийского императора Андроника II Старшего из династии Палеологов, царствовавшего в 1282— 1328 годах [68, с. 72]. Опустошив Малую Азию, турки возвратились со множеством пленных христиан, в числе которых был и преподобный Григорий с родителями и братьями. Пленников увели в турецкий военный лагерь, находившийся во Фракийской провинции недалеко от города Лаодикия. Но Бог не оставил Своих верных рабов. Когда турки-османы немного смягчились по отношению к пленным, то разрешили им посетить лаодикийский храм и принять участие в богослужении.

Группа пленных, в числе которых был и святой Григорий, своим искусным исполнением церковных песнопений умилила находившихся в церкви лаодикийцев. Растроганные прекрасным пением, они приложили старания, чтобы выкупить пленников из рабства. Получив свободу, Григорий отправился на Кипр, где добрым нравом и гармонировавшей с ним прекрасной наружностью понравился всем. Жители острова даже полагали, что с прибытием Григория Промысл Божий распростер над островом свою любвеобильную попечительность.

Преподобный Григорий еще раньше обнаруживал склонность к богоугодной жизни — теперь же он питал в сердце великую любовь и стремление к добродетели. Он хотел положить начало подвижнической жизни под руководством опытного наставника. И Господь послал ему на Кипре одного инока, избравшего безмолвную отшельническую жизнь. Инок облек Григория в рясофор и изложил первые основополагающие правила деятельной иноческой жизни. Некоторое время преподобный Григорий жил под руководством этого пустынножителя. Он настолько воспринял его подвижнические наставления, что духовно породнился с ним. Но со временем, желая более суровых подвигов, святой Григорий отправился, быть может по указанию пустынника, на Синайскую гору.

Здесь, в монастыре святой великомученицы Екатерины, воздвигнутом на покатом склоне горы византийским императором Юстинианом в 527 году, преподобный Григорий принял малую схиму, то есть стал монахом малого образа, или мантийным. Первое свое послушание повара и хлебопека он неутомимо и со всевозможным прилежанием выполнял в течение трех лет. Служа братии, он считал, что служит чину ангельскому. При этом преподобный Григорий всегда помышлял, что Бог с высоты взирает на него, и место своего служения считал престолом и жертвенником Божиим. В это время преподобному было около тридцати лет.

Период пребывания преподобного Григория в Синайском монастыре следует рассмотреть более подробно. Он не случайно выбрал монастырь святой великомученицы Екатерины для своих начальных монашеских подвигов. Дело в том, что со времени основания на протяжении многих веков этот монастырь являлся одним из крупнейших центров византийско-восточного монашества. И во время преподобного Григория Синайский монастырь не потерял своего значения. Он по-прежнему был одним из известнейших очагов христианского просвещения и духовной жизни. Хорошо организованная монастырская жизнь проходила по строгому уставу, который включал и каждодневное откровение помыслов старцу-духовнику [104, с. 417]. Это правильно настраивало подвизающихся и способствовало их быстрому духовному возрастанию. Поэтому многие византийские аскеты, стремясь к безмолвию, удалялись именно на Синай и здесь начинали жизнь в звании новоначальных иноков.

Около пяти лет проходил суровую монашескую школу преподобный Григорий в монастыре святой Екатерины. Все его внимание было направлено на то, чтобы научиться внутреннему деланию и богоугождению, подготовиться к последующей созерцательной жизни. Подготовка заключалась в укреплении навыка отсечения своей воли, строгом посте, неутомимом ночном бодрствовании и непрестанной молитве. Ежедневную пищу подвижника составляло весьма малое количество хлеба и воды. Каждый вечер он приходил к игумену и приносил ежедневное покаяние, с сокрушением духа исповедуя греховные помыслы. Получив от старца благословение, преподобный Григорий отправлялся в келлию, где и возносил ум к Богу, совершая псалмопение. Нередко на протяжении всей ночи он преклонял колена и не оставлял молитвы, пока не прочитывал всю Псалтирь. Утром, при первом ударе в било, он первым входил в храм, а после утреннего славословия Богу последним выходил из него. В промежутках между работой на кухне и пекарне преподобный Григорий усердно читал и изучал Ветхий и Новый Заветы, размышлял над прочитанным. В этом он преуспел так, что вскоре стал превосходить в обители всех знанием Священного Писания. Как искусный в каллиграфии, он переписывал священные тексты. Это занятие считалось великим доброделанием и было весьма почетно. Между тем оно приносило и большую духовную пользу самому преподобному Григорию. Можно полагать, что именно в это время началась его писательская деятельность.

Преподобный Григорий никогда не опускал установленное братское правило. К тому же он почти ежедневно восходил на самую вершину Синая, чтобы воздать поклонение Богу на месте, где совершились великие знамения. Он творил на священном месте бесчисленные коленопреклонения и вспоминал Боговидца Моисея, некогда беседовавшего здесь с Богом.

Плоды великого усердия в подвижнической жизни не замедлили явиться. Святой Григорий в непродолжительное время достиг больших духовных высот. Его подвиги удивляли и изумляли иноков. Он довел до высшей степени совершенства послушание и кротость. Видя избыток его добродетелей, некоторые иноки стали проситься к преподобному Григорию в ученики. За подвижническую жизнь на Синае последователь Христов получил название Синаита. Но враг рода человеческого — диавол вскоре возбудил в некоторых синайских монахах сильную зависть к нему. Узнав об этом, кроткий и миролюбивый Григорий не пожелал, чтобы из-за него происходили смятение и беспорядки, и оставил Синайскую обитель.

В последнее десятилетие XIII века святой Григорий в сопровождении преданного ему ученика, инока Герасима, покинул монастырь. Он отправился в Иерусалим для поклонения Святому Гробу Господню. Поклонившись святыням Палестины, преподобный Григорий с учеником прибыл в южную гавань острова Крит, называемую Хорошие пристани. Он не намеревался задерживаться там, но так как из-за бури корабль не мог скоро отплыть, то святой Григорий начал подбирать место, свободное от мирского шума и суеты, для уединенной молитвы. После долгих поисков он нашел необитаемую пещеру. Она, как предполагает П. А. Сырку, находилась в лабиринте Миноса [112, с. 64]. Здесь святой Григорий и его ученик предались самым строгим аскетическим подвигам.

Всецело уповая на будущую вечную жизнь, преподобный Григорий начал прилагать усилия и труды в борьбе с самим собой, со своими греховными наклонностями. Его труд и молитва соединились со строгим воздержанием. Он ел только один раз в день и столько, сколько нужно было лишь для поддержания жизни, — небольшой кусок хлеба и немного воды. Эта мера была взята им за правило еще раньше. Во всех своих трудах и подвигах преподобный Григорий Синаит никогда не руководствовался собственной волей. Он всегда “старался найти руководителя в том, чего он не успел прочитать и узнать в книгах Божественного Писания или чему он духовно не был научен кем-либо из духоносных и божественных отцов и учителей” [23, с. 39]. Преподобный Григорий жил упованием на то, что, научившись с Божией помощью деланию, то есть начальному подвигу, он по милости Божией будет научен и подвигу, ведущему к высшим ступеням подвижничества, то есть созерцанию, или безмолвию, и действенной молитве. Об этом он не прекращал возносить теплые молитвы ко Господу. И молитвы его были услышаны. В особом откровении Господь повелел некоему Арсению, человеку великого духовного опыта, украшенному деланием и созерцанием, преподать преподобному Григорию Синаиту правила безмолвной жизни.

Беседа с Арсением явилась толчком для дальнейшего духовного возрастания святого Григория. Старец, умудренный многолетним духовно-аскетическим опытом, рассказал ему о хранении ума, истинном трезвении и чистой молитве, о том, как посредством исполнения заповедей Христовых “ум очищается, и отсюда человек, так боголюбезно размышлявший и упражнявшийся, озаряясь светом, становится всецело световидным” [23, с. 30]. Блаженный Арсений послужил орудием Духа Святого и, прекрасно зная путь, который ведет на высоту добродетели, ничего не утаивая, подробно и последовательно рассказал об этом преподобному Григорию и “научи, ничего не оставль отнуд, елика же от благодати” [22, с. 458]. Передав все свои знания о деятельном подвижничестве и умной молитве, он предостерег святого Григория . и от сатанинских козней, направляемых против делателей Иисусовой молитвы. Арсений указал также, что возможны и нападения на него злых людей, подстрекаемых диаволом.

Восприняв учение старца Арсения и усвоив умную молитву, преподобный Григорий пожелал найти · иноков, занимающихся восхождением к созерцанию. С этой целью, видимо по благословению старца, он со своим учеником Герасимом отправляется на Святую Гору Афон, которая была в то время одним из главнейших центров монашества.

На Афоне преподобный Григорий посетил все монастыри, всех безмолвников и отшельников. Он считал, что “никого не должно оставлять без внимания, всех нужно увидеть ради молитвы и благословения и воздать им духовное поклонение” [23, с. 31]. Во время посещения афонских монахов святой Григорий встретился со множеством подвижников, зачастую почтенных возрастом, отличающихся разумом и замечательными душевными качествами. Но, к его большому огорчению, все они проходили лишь исключительно деятельное подвижничество, то есть прилагали все старания относительно делания. Когда же преподобный спрашивал их о безмолвии, или хранении ума и созерцании, то старцы отвечали, что даже и не слышали об этом. И лишь в скиту Магула, находившемся около монастыря святого Филофея, преподобный Григорий нашел трех монахов, упражнявшихся не только во внешнем делании, но и немного в созерцании. Найдя духовных единомышленников, он стал их посещать.

Скит Магула понравился святому Григорию своим строго аскетическим укладом уставной жизни. Вскоре недалеко от скита он и ученик построили себе келлии, или исихастирии, для безмолвия. Преподобный поселился в труднодоступном месте, чтобы беспрепятственно предаваться созерцанию, следуя наставлениям старца Арсения.

Восхождение к высшей форме иноческого делания — созерцанию

Утвердившись в первоначальной форме иноческой жизни — делании, преподобный Григорий Синаит приступил к высшей — созерцанию.

Первая форма состояла в удалении от мирской жизни и в очищении от плотских страстей посредством поста, молитвенного бдения, коленопреклонения и многих других телесных трудов. В этом заключалась подвижническая жизнь преподобного Григория Синаита до встречи с критским отшельником Арсением, начертавшем ему путь восхождения к Богу. Осуществляя в своей жизни наставления старца Арсения, преподобный Григорий выработал собственное воззрение на путь к созерцанию. “На нем, — говорит его жизнеописатель святой патриарх Каллист, — через его дела осуществилось положение: делание есть восхождение к созерцанию” [23, с. 33].

Учение святого Григория Синаита изложено в ряде его творений, а также содержится в писаниях его ближайших учеников. Основные принципы этого учения можно обнаружить и в житии преподобного. Святой Григорий начал умное делание с того, что, помня наставления Арсения, собрал внутрь себя все чувства и сосредоточил в душе ум. В славянском переводе жития по этому поводу сказано так: “Мысль добре собра в духови и, совокупив же и связав, отнудь рещи кресту Христову пригвозди” [22, с. 459], с глубоким стенанием и слезами сокрушенного сердца в духе умиления повторял в уединении одну и ту же молитву: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго” [23, с. 32]. Вскоре через одно поразительное знамение Господь показал, как угоден Ему такой молитвенный труд. В один из дней Он так обильно излил на святого Григория Свою благодать, что весь исихастирии наполнился неописуемым благодатным светом, а все существо делателя безмолвия трепетало от избытка радости. Подвизаясь таким образом, божественный Григорий достиг высших ступеней богообщения. Всякий раз, когда он выходил из своего безмолвия для беседы или совместной молитвы с пустынниками, невыразимое блаженство и радость невольно отражались на его лице. Это состояние не могло укрыться от взоров иноков. К преподобному начали собираться те, кто желал проходить монашеские подвиги под его руководством. Он привлекал их “также божественною широтою и высотою учительского своего дарования” [23, с. 40].

 

Вокруг него образовалась целая дружина учеников и последователей.

Преподобный Григорий не ограничивал число своих учеников и всем “приходящим давал участие в душевной пользе” [23, с. 53], всех воспитывал и заботился об исправлении каждого с огромной любовью и расположением. Наставления, которые он давал своим ученикам, в основном говорят о “заботах относительно спасения души, о воздержании идущих ко спасению тем или иным способом, о терпении и смирении и о том, что надежды всегда следует возлагать на Бога, от Которого людям бывает всякое исправление, что не должно пренебрегать правилом, но во всякое время иметь непрестанную заботу о смерти” [23, с. 51]. Под руководством внимательного учителя умного делания многие иноки восходили к высоким степеням созерцательной жизни.

Духовная мудрость и великие благодатные дарования святого Григория Синаита не могли оставаться известными только небольшому кругу его ближайших учеников. Постепенно его подвигами и учением о безмолвии заинтересовалось афонское монашество. Почти все афонские иноки беседовали с великим учителем безмолвия. Речь его, обращенная к посетителям, дышала особенной Божественной силой. Сила благодати Божией, полученная им, передавалась и слушающим. Он побуждал не только скитников, но и иноков общежительных монастырей обращать внимание на трезвение и исихию.

Благодаря беседам принципы внутреннего делания и безмолвия вскоре стали известны всему Афону. Однако не все на Афоне благосклонно приняли проповедь преподобного Григория. Особенно не по нраву пришлось его учение ученым во “внешних науках” [124, с. 226—269]. Они стали называть святого Григория откуда-то взявшимся новым учителем [23, с. 55]. Некоторые восстали на него по зависти, намереваясь изгнать преподобного со Святой Горы. Завистники пожаловались проту Афона Луке, что Григорий учит без благословения и учит тому, “чего они не знают”. Прот был на Святой Горе высшим носителем духовно-учительной власти, принадлежавшей протам со времени императора Алексия Комнина, данной в грамоте 1095 года [23, с. 96]. Для прекращения возмущения и недоброжелательства святой Григорий с учеником Исайей явился в Протат, где изложил и объяснил свое учение. Узнав о необыкновенных добродетелях преподобного Григория, прот выказал ему величайшее почтение, и “истина явно заблистала” [23, с. 32]. После этого слава преподобного Григория на Афоне возросла еще больше. Толпы жаждавших слышать святого буквально осаждали его ежедневно. Это мешало созерцанию. И преподобный Григорий, “ценя анахоретство выше всего”, стал переходить с места на место, скрываясь от бесчисленных посетителей [23, с. 58].

Вскоре, однако, святому Григорию пришлось уйти с Афона из-за нападения турок. Вероятно, он не хотел оставаться в это время на Святой Горе потому, что, с одной стороны, еще с детства испытал много страданий от турок, а с другой — не желал лишиться бесценного безмолвия [112, с. 104]. К тому же смута, учиненная его завистниками и недоброжелателями, не утихала. Он решил отправиться на Синай и безмолвствовать на вершине горы. Но, узнав, что нечестивые сарацины и там бесчинствуют, он отказался от этого плана.

В поисках удобного для безмолвия места преподобному Григорию пришлось много путешествовать. Приблизительно в 1325 году он прибыл с учениками в Солунь, где прожил около двух месяцев [136, с. 44]. Оставив здесь всех своих спутников, за исключением двух, он направился на остров Хиос, расположенный в Эгейском море на юго-восток от Афона, и далее на остров Милитина (или Лесбос). Следующим местом, которое посетил преподобный Григорий в поисках уединения, была гора Ливан в Сирии, но завистники и здесь не дали ему обосноваться. Преподобный был вынужден уйти и отправился в Константинополь.

Суровая зима задержала его в шумной столице Византии на шесть месяцев. Царь Андроник Палеолог Старший (1282—1328), узнав, что великий святой находится в городе, часто приглашал его к себе и много раз предлагал высокий церковный сан и должность, но всегда встречал со стороны преподобного Григория категорический отказ. Угодник Божий уклонялся от славы человеческой.

Константинополь преподобный Григорий с учениками покинул на корабле. Они плыли Черным морем вдоль берегов Фракии, но буря заставила их остановиться в Созополе, расположенном на западном берегу. Там они узнали, что в северной части Фракии есть место, весьма удобное для отшельнической жизни. Находилось оно возле самой границы между Византией и Болгарией, потому и называлось Парория. Внутренняя, наиболее пустынная часть Парории, называлась Месомилион. В этом месте подвизался монах Амирали. Осмотрев местность, Синаит нашел ее удобной для исихии, поскольку она была пустынна и к ней не было удобных путей.

Здесь подвижники построили келлии. Судя по житию, они прибыли в Парорию в последние годы царствования Андроника Старшего, то есть до 1328 года [112, с. 105]. Но и здесь святому Григорию не удалось получить долгожданного покоя. Амирали, по словам автора жития, оказался человеком пустым и тщеславным. Он увидел в преподобном Григории ревностного подвижника и стал завидовать ему. Он потребовал, чтобы святой Григорий удалился, угрожая наслать на него разбойников.

Преподобный Григорий со своими учениками перешел на соседнюю гору Катакекриомени. Там, восточнее Скопо, в скрытой пустыни и разместился первый его монастырь. Но Амирали на этом не успокоился. Он стал уговаривать учеников преподобного Григория перейти к нему. Внушениям Амирали поддался некий монах Лука. Вскоре, одержимый страстью зависти к своему бывшему учителю, он с мечом бросился на преподобного Григория и чуть не убил его. Святой Григорий не только не выказал никакой претензии, но, напротив, отплатил ему любовью и вниманием: для душевной пользы Луки он написал трезвенные слова (главы) [23, с. 62]. Монах, пораженный столь любвеобильным отношением к себе, раскаялся в содеянном грехе и стал одним из прилежных учеников, а впоследствии опытным монахом.

Спустя некоторое время Амирали послал против преподобного Григория Синаита нескольких разбойников, с тем чтобы они заставили святого удалиться. Разбойники связали преподобного Григория, заковали в оковы и стали требовать от него и от учеников золота и серебра. Но, обыскав келлии и не найдя чем поживиться, они оставили их и удалились [23, с. 63]. После этих событий святой Григорий покинул Парорию.

Через Созополь он вместе с учениками возвратился в Царьград, где поселился около храма святой Софии. Приблизительно через год он вновь отправился на Афонскую Гору, в лавру святого Афанасия. Вблизи нее в совершенном уединении преподобный Григорий стал продолжать безмолвный подвиг. Новое нашествие турок побудило преподобного Григория искать пристанища внутри стен лавры. Однако здесь он тяготился пребыванием среди многочисленной братии и не переставал думать о возвращении в Парорию.

При первом же благоприятном случае, взяв с собой любимого ученика Каллиста, преподобный Григорий тайно вышел из лавры святого Афанасия и отправился через Адрианополь в Парорию на Обледенелую гору. Вторичное поселение Григория Синаита в Парории относится к 1331 году [115, с. 162]. Вскоре около него собралось множество учеников разных национальностей: греков, болгар, сербов. Учеников в Парорийской пустыни было такое количество, что образовались четыре лавры. Главная из них построена на месте, называемом Позова, в пещере Месомильской [112, с. 108; 65, с. 118].

Многочисленное братство этих обителей проводило суровую аскетическую жизнь по скитскому уставу, данному великим основателем и наставником. Здесь по обычаю и преданию отцов святой Григорий “подготовил для отшельнического жительства некоторых из монахов, возлюбивших безмолвие, как великий Моисей и Илия Фесвитянин” [23, с. 66].

Несмотря на то что братство преподобного Григория Синаита увеличивалось и Парория постепенно становилась большим очагом духовности и просвещения, ее не переставали беспокоить набеги разбойников. Преподобный Григорий решил обратиться за помощью к болгарскому царю Иоанну Александру (1331—1371). Он послал к нему учеников из болгар, которые рассказали царю о Парорийских обителях, об их положении и нуждах, передали просьбу преподобного оказать покровительство монашествующим. Иоанн Александр, как благоверный царь, понимал, что благополучие его царствования и процветание государства зависят от благословения Божия по молитвам святых, и весьма щедро, истинно по-царски одарил преподобного Григория Синаита и его учеников. На свои средства он построил в обителях храмы, хорошие келлии, дал им во владение окрестные угодья и снабдил пустьшь всем необходимым для того, чтобы она стала крупным монашеским центром. В частности, для охраны монастырей от разбойников царь приказал построить пирг (башня). Эта башня, придавшая главной обители вид крепости, впоследствии стала называться пиргом Синаита [112, с. 154].

В результате таких благодеяний обители преподобного Григория Синаита окрепли экономически, а монахи могли уже спокойно совершать подвиги спасения. Вскоре известие о том, что Парорийская пустынь благоденствует, распространилось по всем православным странам. В Парорию устремились как прежние ученики преподобного Григория, так и те, которые хотели научиться у него духовному деланию. Среди этого сонма учеников богоносный старец провел последние свои дни. Исполненный благодати Святого Духа, он имел дар прозорливости, и ему был открыт день его кончины. За три дня до смерти преподобный взял с собой одного из ближайших учеников, удалился в отшельническую келлию, устроенную вблизи Парорийской обители. Там в течение трех дней в молитвенном предстоянии Богу он выдержал сильное нападение бесов и вышел из этой борьбы победителем. После этого преподобный Григорий Синаит беседовал с учеником и открыл ему о своем предстоящем переходе в Горний Иерусалим и затем тихо скончался. Кончина святого наступила 27 ноября, как указано в житии преподобного Феодосия Тырновского [7, с. XI], в 1346 году [2, с. 19]. Православная Церковь празднует память святого Григория Синаита четыре раза в год. По месяцеслову Русской Православной Церкви память его совершается 8 августа, в Минее митрополита Макария XVI века указано 11 февраля, в греческом Синаксаре Никодима Святогорца — 6 апреля, а по другим греческим синаксарям — 27 ноября [105, с. 239].

Всматриваясь в жизненный путь преподобного Григория Синаита, мы видим, что почти всю жизнь он провел в странствиях. Подлинной причиной, побудившей святого Григория переходить с места на место, по словам патриарха Каллиста, было то, что преподобный “всегда имел делом вожделенным апостольски обтекать всю вселенную” [23, с. 68] и обогащать ее знанием о восхождении на высоту созерцания посредством деятельной добродетели. Он горячо желал, чтобы по благодати Божией все, подобно ему, восходили к Божественной высоте. “Во всякое время и на всяком месте, при всех обстоятельствах жизни и положения для него всегда было делом величайшей заботы всех вообще с ревностью побуждать и воздвигать на поступки прекрасные... стараться всех связать союзом любви друг ко другу и внушить согласие в единомыслии и единодушии к боголюбезному, прекрасному и спасительному” [23, с. 72]. Он был “светильник и величайший провозвестник и учитель слова правды, проповедавший как бы с самой центральной возвышенности”, все это он “совершил как неутомимый апостол” [23, с. 61]. В местах своих путешествий преподобный Григорий активно распространял идеи о созерцательной жизни и непрестанной молитве. Это были своего рода миссионерские проповеди. В дальнейшем его учение о началах строгой аскетической жизни распространилось не только в Византии, Болгарии, Сербии, но и в других странах. В Болгарии он, можно сказать, положил начало целой духовной школе [111, с. 61], сделав Парорийскую пустынь “духовной мастерской, как бы выплавляя и воссозидая к лучшему приходящих к нему туда” [23, с. 70].

Преподобный Григорий Синаит не только неутомимо нес ищущим спасения учение об Иисусовой молитве и о священном трезвении, но и побуждал на проповедь о сем богоугодном делании других подвижников. Он, например, убедил великого аскета-созерцателя Максима Кавсокаливского не скрывать от афонских иноков своего делания, а “доставлять пользу и назидание”. “Не скрывай таланта, — говорил ему преподобный Григорий, — не для тебя, собственно, дан он тебе Богом, но для того, чтобы ты передал его другим” [24, с. XVII]. Преподобный Максим послушал совета великого старца и “в уделе тесном, крутом и каменистом” основал скит, который стал называться Капсокалива. Этот скит надолго стал местом прибежища и школой высокого подвижничества для всех желающих молитвенно-безмолвной жизни.

Патриарх Каллист сравнивает преподобного Григория Синаита с преподобным Антонием Великим — наставником и законоположителем всей монашеской жизни. Он говорит, что и его наставник “населил пустыню, от всей души возлюбил отшельническую жизнь, воспринял от Бога благовестие и прекраснейшим образом до конца соблюл Божественный закон и, сделавшись руководителем и учителем, во множестве, а не в определенном каком-либо числе привел спасающихся к Богу” [23, с. 69]. “Он же, чтобы мне вкратце обо всем сказать, — говорит святой Каллист, — был музыкальным инструментом, на котором, по слову богоотца Давида, бряцал Божественный Дух” [23, с. 71].

При жизни преподобный Григорий был известен преимущественно как знаменитый учитель внутреннего делания. Во всех местах, а особенно на Афоне, откуда, собственно, начинается его известность, он становится проповедником созерцательной жизни. В житии преподобного Максима о Григории Синаите говорится, что он “был для всех отцов Горы весьма вожделенным, особенно же для тех, которые жили в безмолвии, потому что, проведши всю жизнь в безмолвии и постоянно занимаясь умной молитвою, он очень хорошо знал сети и тайные прилоги демонов, что составляет особенное достоинство и бесценный дар истинно подвижнической жизни. Посему безмолвники заимствовали таинства умной молитвы, изучая из его бесед и рассуждений признаки действий благодати и сокровенных козней и тонких сетей демонского обмана” [1, 7-е изд., ч. 1, с. 41].

Наставления преподобного Григория Синаита, изложенные в его творениях, являются и по сей день для всех ищущих спасения действенным руководством. “Он наилучшим и совершеннейшим образом вводит в тайны искусства умной и внутренней молитвы, показывает страсти и чистые, нравственные добродетели и возвещает то, какие признаки благодати и какие — прелести. Вообще эти творения Синаита, как никакое другое сочинение, весьма полезны и новоначальным, и средним, и совершенным аскетам. А каково скрытое в них духовное богатство и как оно велико — узнает внимательно прочитавший их” [2, с. 97; ср.: 5, с. 129].

Преподобный Григорий Синаит был и церковным песнотворцем. Достоверно известно, что им написаны два канона. Один канон посвящен святому кресту — “Кресте всесильный, апостолов похвала”. Находится он в тексте службы на день пятка и в Каноннике. Другой канон — святым отцам — помещен в славянском Каноннике, напечатанном в Венеции в 1547 году [125, с. 336; 97, с. 209]. С акростихом “Песнь приимите недостойного Синаита” второй канон известен и по Псалтири митрополита Киприана, а под названием “Канон всего лета святым” — по рукописи XVII века, хранящейся в Народной библиотеке в Белграде. Преподобным Григорием также составлены припевы в конце канона Пресвятой Троице на воскресной полунощнице. По исследованию архиепископа Филарета (Гумилевского), творением святого Григория Синаита является и “Канон умилительный ко Господу нашему Иисусу Христу” [125, с. 336].

В Хиландарском монастыре на Афоне хранится сборник церковных песнопений, составленный на Святой Горе во второй половине XIV века. В нем также содержатся песнопения, написанные преподобным Григорием Синаитом [40, с. 131].

Святому Григорию приписывается составление службы преподобной Параскеве Епиватской. В одной из Миней 1420 года к службе святой Параскеве дано примечание, что она — “творение Григория Синаита” [97, с. 209, 213]. В основанном преподобным Григорием Парорийском монастыре был храм, посвященный святой Параскеве, и можно полагать, что это и побудило преподобного написать ей службу [40, с. 131].

Учение преподобного Григория Синаита

На аскетическую систему преподобного Григория Синаита имела влияние “Лествица” святого Иоанна, игумена Синайской горы (VII век). В творениях преподобного Григория имеется много ссылок на этот труд. Кроме того, “Лествица” во многих отношениях послужила ему образцом. Подобно святому Иоанну Лествичнику, учение об исихии он также свел в сложную, но детально разработанную систему, которая указывает подвижнику путь к высшей ступени духовного роста — созерцанию и обожению [58, с. 210].

Однажды на вопрос Каллиста, что есть душа и как она созерцается святыми, преподобный Григорий Синаит начертил схему последовательного восхождения человека к Богу. “Сначала, — говорит преподобный, — душа, напряженно обращая к уму свое внимание, через деятельные добродетели смиряет и подчиняет себе все страсти. Тогда, как бы освобождаясь, естественные добродетели начинают следовать за душой, как тени за телами. Они, окружая и сопровождая ее, руководствуют в восхождении на духовную лествицу и научают тому, что выше естества” [23, с. 35]. Далее ум просвещается благодатью Христовой и развертывается для созерцания. В меру дарованной благодати он яснее и чище созерцает природу существующих вещей. Наконец, восприяв обручение Духа через посредство множества созерцаний, душа возводится к более высокому и Божественному. В таком состоянии душу оставляют страхи и боязнь, а естественные помыслы окончательно затихают. Душа тогда всецело прилепляется любовью ко Христу, наедине беседует с одним только Богом и к Нему только стремится. Не имея в себе ничего чуждого и вещественного пристрастия, она становится совершенно разумной, какой была душа Адама до грехопадения.

В дальнейшем положения этой схемы восхождения человека к Богу в такой же последовательности преподобный Григорий раскрыл в своих творениях. В них он представил не только духовно-нравственные рассуждения и размышления, но в строго православном духе систематически изложил учение о Боге и человеке в его греховном и безгрешном состояниях. Вместе с тем он предложил и наставления, каким образом выйти из греховного состояния и, обновившись благодатью Христовой, прийти в состояние обожения. Учение преподобного Григория Синаита основано строго на писаниях отцов Церкви и аскетических творениях святых отшельников. “Система учения преподобного Синаита обнимает в сжатом виде все, что создала до него аскетика и со стороны теоретической, и со стороны практической” [112, с. 235], или, как говорил наш соотечественник преподобный Нил Сорский, “этот блаженный (Григорий Синаит. — И. П.) объял писания всех духовных отцов” [цит. по: 37, с. 177].

Первая часть системы преподобного Григория Синаита содержит подготовительные начала на пути к совершенству. Вторую же часть его учения составляет теория монашества, ведущая к высшей степени совершенства. Главы обеих частей учения Синаита представляют только теоретические принципы духовно-нравственной жизни человека или догматическую сторону учения. Практические наставления или практическое руководство по пути к добродетелям изложены в сочинениях “Наставления к безмолвствующим”, “О безмолвии и молитве”, “О безмолвии” [112, с. 191].

Центральным пунктом во всей системе преподобного Григория является учение о созерцании. Надо отметить, что именно оно представлялось вначале новым для его современников и вызывало большие споры.

Созерцанию, по учению преподобного Григория, предшествует подготовительная стадия, заключающаяся в деятельном монашеском подвижничестве. Этому периоду исихастского пути преподобный Григории придавал большое значение. На него в первую очередь он обращал внимание в своих творениях. В период жизни деятельной все делание монаха заключается в борьбе с греховными страстями и очищении от них. Главным духовным руководством на этой стадии для святого Григория и его учеников была “Лествица” преподобного Иоанна, игумена Синайского (см. Приложение III). Продолжатель духовных традиций Синайского монастыря преподобный Григорий подробно развил учение о страстях Иоанна Лествичника. Он показал связь основных греховных страстей с тремя силами души: мыслительной, желательной и раздражительной. Подробно перечислив страсти раздражения, страсти вожделения и страсти мысли, он так объясняет их возникновение: “Начало и причина страстей есть злоупотребление, причина злоупотребления — наклонность, причина наклонности — перевес желательной способности, желательную способность увлекает внушение, а само внушение производят демоны, которым Промысл попускает обнаруживать через это, в каком состоянии наша свобода” [цит. по: 112, с. 177]. “Душа сама по себе, — считает преподобный Григорий Синаит, — имеет силу хотения и мужественную энергию к действованию, что есть сила раздражительная, но, будучи создана разумною и духовною, она не получила вместе с бытием похоти и гнева; равно как плоть первоначально, будучи создана нетленною, не имела тех мокрот, от коих после породились похоть и ярость зверская. Уже по преступлении, когда впал человек в тлю и дебельство плоти, по необходимости возникли в нем похоть и ярость” [5, с. 194]. Появление в душе греховных качеств, по учению преподобного Григория Синаита, зависит от направленности силы души к добру или злу и от того, в какой мере она способна или не способна идти по пути добра. “Добродетели, хотя одни из других рождаются, но бытие свое имеют из трех сил душевных. Начало и источник добродетелей есть благое произволение, или желание добра” [5, с. 195—196].

Преподобный Григорий Синаит не только объясняет возникновение греховных страстей, их природу, но и дает указание к их искоренению: “Кто лучше и короче желает узнать образ строгой жизни, тот должен иметь три главных упражнения: пост, бдение и молитву, которые служат крепким основанием для всех добродетелей. Но особое значение для подвижников имеют пост и послушание, через посредство которых они опять приходят в прежнее достоинство (то есть состояние первородного Адама)” [цит. по: 112, с. 196]. Главное для умаления и искоренения страстей есть “умное трезвение и сердечное блюдение, еже есть молитва умная, подобающая делательным” [56, с. 79].

Основанием же для приобретения добродетелей должны стать, по учению преподобного Григория Синаита, молчание, воздержание, бдение, смирение и терпение. Он считает основой богоугодных занятий исихаста псалмопение, молитву и чтение, кроме того, рукоделие, если немощен. “Начало умной молитвы, — говорит преподобный Григорий, — есть действие или очистительная сила Духа Святого и таинственное священнодействие ума, а начало безмолвия — упразднение от всего или беспопечение; середина — просветительная сила Духа и созерцание, а конец — исступление или восхищение ума к Богу” [цит. по: 112, с. 211]. На пути приобретения добродетелей особое значение святой придает действию благодати: “...добродетели без благодати — все равно что вера без дел. Благодать или, вернее, ощущение благодати, есть ведение истины. Благодать есть не только вера, но и действенная молитва, которая, будучи совершаема Духом любви, показывает истинную веру, содержащую в себе жизнь Иисусову” [цит. по: 112, с. 183]. Во главу любого монашеского делания преподобный Григорий ставил память Божию: “Монах должен иметь память Божию вместо дыхания” [5, с. 228], “Память Божия, или умная молитва, выше всех деланий, она есть глава и добродетелей, как любовь Божия” [5, с. 223]. В сочинении “О безмолвии и молитве” он дает указания, как совершать непрестанную молитву. “С утра понудь ум свой сойти из головы в сердце, и держи его в нем, и непрестанно взывай умно и душевно: “Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!” — пока утомишься. Утомившись же, переведи ум на вторую половину и говори: “Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя!” Многократно проговорив сие воззвание, переходи опять на первую половину... Когда увидишь возникновение и приступание помыслов, не засматривайся на них, хотя бы они и не были худы, но, держа неисходно ум в сердце, взывай к Господу Иисусу и скоро прогонишь помыслы и наводителей их — бесов отгонишь” [5, с. 227—228].

Преподобный Григорий Синаит говорит, что только молитва может ум удержать при себе, не давать ему рассеиваться и помрачаться, поскольку “ум... водится как пленник”, потому что “отделились мы от Бога... потеряли единение с Ним и погубили в чувстве умное Его чувство... И невозможно уму установиться иначе, как если повинется Богу и с Ним соединится, часто и терпеливо станет молиться Ему и каждый день умно исповедоваться Ему... Когда в силу такого молитвенного труда водворится в сердце действо молитвы, тогда она (молитва. — И. П.) станет удерживать при себе ум, веселить и до пленения не допускать” [5, с. 217—218]. Для удержания в памяти основных вех и ступеней духовного делания исихасты часто представляли его в наглядном схематическом виде. Одна из таких схем, относящаяся к XIV веку, была найдена архимандритом Порфирием (Успенским) в Иверском монастыре, который был пристанищем исихастов, в том числе и из окружения святого Григория Синаита. Схема подписана монахом Феофаном. Не исключено, что он был учеником преподобного или его последователей, ибо в схеме частично отражены их основные духовные традиции.

Возрожденные преподобным Григорием исихастские духовные традиции с его кончиной не прекратили существования и развития. Их продолжателями и носителями явились его ученики, которые как непосредственные духовные преемники, восприняв от преподобного все принципы древнего монашеского делания, передавали их другим, желающим вместить это учение. Основывая по всему миру монастыри и скиты, они организовывали в них монашескую жизнь и учреждали устав строго по синаитско-исихастскому типу и принципу. В этих исихастских центрах заветы великого Синаита свято хранились и передавались последующим поколениям. “Можно с уверенностью сказать, — утверждает епископ Алексий (Дородницын), — что учение святого Григория Синаита легло в основу всего средневекового направления восточного монашества вообще и мистики XIV века в частности” [32, с. 138].

 

Далее

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова