Начало: Святоотеческое наследие	Первая страницаСвятоотеческое наследиеРазные текстыСвт. Филарет (Дроздов)OrthodoxyLibПравославный интернетЕвангельский синопсисДуховные стороныДобротолюбие избранноеПролог в поученияхДень за днемЦерковный календарь

1. Что "Господь гордым противится, смиренным же дает благодать" - возвестил в Притчах Соломон, сын Давидов; самыми же делами это явила предвечная Премудрость Небесного Отца, плотию пожившая в этой (земной нашей) жизни. Так, вот, противясь фарисеям и книжникам, кичащимся над Его Учениками и (в то же время) пренебрегающим Закон Божий, Господь сказал: "Почто вы преступаете заповедь Божию за (ради) предание ваше?" (Мф.15:3). Хананеяныне же, смиренно приступившей и молившей, Он оказал милость. Потому что, слыша от Господа, что, будучи язычницей, она приравнивается к собаке, лучше же сказать, даже хуже, чем к собаке: - к "собачонке" ("кинарион"), она с усиленным презрением к себе и смирением сказала: "Так, Господи!" Израильские же учители, услышав от Господа, что они - "лицемеры", как притворяющиеся благочестивыми, в действительности отвергающие Бога, пришли в соблазн. Справедливо, следовательно, Господь не только возразив им, но и оставив их, в пример имеющего произойти впоследствии оставления Им всего их народа, - согласно сегодняшнему Евангельскому чтению: "Отыде", говорится, в языческую землю, - "во страны Тирския и Сидонския". "И се", говорится (далее), "жена хананейска от предел тех изшедши, возопи к Нему, глаголющи: помилуй мя, Господи, Сыне Давидов, дщи моя зле беснуется" (Мф.15:21 и далее).

2. Воистину, Хананеяныня не только "вышла" из тех языческих пределов, но (можно сказать) и произросла как священная лилия из долин, словами, исходящими из ее уст, испускающая благоухание Божественного Духа. Потому что, если "никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым" (1Кор.12:3), то возымел ли бы кто сомнение в том, что язык Хананеяныни, именующий Его "Сыном Давидовым" и "Господом", и просящей Его милости, как у Имущего силу над бесами, ни был движим Божественным Духом? Поскольку "вера", как говорит Апостол Павел, (возникает) - "от слуха" (Рим.10:17), а слух о Христе, как свидетельствует Лука, разнесся по всем окрестным местам, то найдя благозвучную струну [2] - Хананеяныню, чрез нее еще громче откликается отзвуком ("эпихи"); потому что побудившись и уверовав и с горячностью прибежав, она становится явной [3] просительницей, а вместе и глашатаем, еще издали вопия: "Помилуй мя, Господи, Сыне Давидов, дщи моя зле беснуется". - "Она не ощущает своего несчастия; у меня же, переживающей это, сердце пылает от страдания, и я взываю о Твоей милости! Ты - Сын Давидов, сущий по плоти от его семени, Господь же - всех, как превечный Бог, и по Твоему допущению бес терзает мою дочь; если же, смилостившись, Ты склонишься к нам, этот слуга Твоего гнева немедленно покинет ее. Господь же не отвечал ей ни слова, желая, чтобы ее вера и добродетель стала еще более явной, как бы справедливо направляя ее так, чтобы она явила себя среди язычников, не только ради неверующих иудеев, но и ради язычников, привлекаемых чрез веру. Посему и когда Ученики говорили: "Отпусти ю (ее), яко вопиет в след нас", Господь сказал: "Несмь послан, токмо ко овцам погибшим дому Исраилева". Потому что, видя их отпадших от отеческого благочестия и добродетели, Он, что касается Него, не допустил Себе презреть их, ради их отцов, живших благочестиво. Посему, посылаемый Небесным Отцем, Он и пришел преимущественно ради них.

3. "Жена же пришедши", говорится, "поклонися Ему, глаголющи: Господи, помози ми". Когда она была далеко, она воплем умоляла Господа оказать ей милость; поскольку же ничего не достигла этим и Он даже не обернулся к ней, она, приблизившись, припадает к Его ногам и снова просит от Него помощи. Но и теперь он резко отсылает ее прочь. Но и в этом случае не пала духом эта женщина, воистину мужественная душою, но и сама ставя себя ни во что и слыша, что ее ставят наравне не только с бессловесными животными, но и животным грязным и диким, - как и вопль ее походил скорее на лай, чем на достойную человека речь, - она соглашается с этим и сама также ставит себя ни во что, однако не оставляет своей просьбы к Христу.

4. Научимся же из этого урока, как долженствует быть выдержанным в молитвах: с каким большим терпением, с каким большим смирением, с каким сокрушением (быть в наших молитвах). Научимся, что хотя бы мы были недостойны получить просимое и отосланы ни с чем, как загрязнившие себя грехами, однако не станем оставлять молитву, но, напротив, будем стойко держаться, в смирении прося из глубины души. Мы получим от Бога просимое нами. Потому что в ответ на слова Господа, сказавшего ей: "ты, женщина, - язычница; лучше же сказать: дерзкая и гнусная и нечистая собачонка! Не хорошо же взять хлеб у детей и бросить псам", - "Так", сказала женщина, смиряясь и сама признавая свою ничтожность и нечистоту и считая себя недостойной причастия и сопричащения Небесного Хлеба, сшедшего с небес (Ин.6:33), молящая же (или: желающая) получить крохи, падающие из милости со стола наслаждающихся; "ибо и пси", говорит она, "едят от крупиц падающих от трапезы господей своих". И эти, воистину, мудрые и весьма благоразумные и смешанные со смирением слова женщины (как бы заключали в себе следующую мысль): потому что хотя я и язычница и признаю себя грешницей, однако и язычники пользуются от Бога заботой, по причине Его несказанного человеколюбия и благости, как, впрочем, и - все у Него грешники.

5. Но что - Оставляющий исповедающим грехи свои и нечестие сердец своих, как сказал, научив нас, псалмопевец-пророк? - принимает отверженную, очищает осквернившуюся, исцеляет и освящает вместе с ее дочерью и ее душу, и это делает, сопровождая похвалами, говоря ей: "О жено, велия вера твоя: буди тебе якоже хощеши". Этой великой вере была предоставлена сила, так чтобы между словом и исцелением не было промежутка: "И исцеле", говорится, "дщи ея от того часа". Марк же говорит, что Господь сказал Хананеяныне: "За сие слово твое изыде бес из дщери твоея" (Мк.7:29); т.е. - за то, что ты так презрела себя и до такой степени смирилась, и несмотря на то, что была упорно отстраняема, не пришла в отчаяние и не была окрадена пониманием Промысла, но сознавала величину Моего человеколюбия и до конца стойко пребывала, с надеждой в смирении моля (Меня). Потому что: "Смиренным Бог дает благодать" (Притч.3:34), как в начале мы и поспешили привести; и - "Смиряяйся, вознесется" (Мф.23:12); и - "Смирися", говорит Апостол, "и пред Господом обрящешь благодать" (Иак.4:10); но так же и: - "Всяк просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется" (Мф.7:8).

6. Но подобнее постоянство, конечно, не может быть без великой веры. Всякий исследователь мог бы увидеть, что с верою во Христа всегда сочеталась и совозрастало смирение; так, когда Петр в начале по слову Господа поймал в свои сети великое множество рыбы и полностью уверовал, тогда он сказал Ему: "Изыди от мене, яко муж грешен есмь Господи" (Лк.5:8). Опять же, когда сотник в смирении сказал Господу: "Господи, несмь достоин, да под кров мой внидеши", - Господь возвестил о нем следующим за Ним: "Аминь глаголю вам, ни во Исраили толики веры обретох" (Мф.8:8-10). Таким образом, смирение (есть удел) только верующих, а вера - смиренных.

7. Итак, сами смирим себя добровольно, братие, чтобы и нашу веру во Христа сделать явной и быть вознесенными Им, лучше же сказать - познаем сущую нам от природы свойственную немощь и случающееся по временам, по действу бесов, расстройство рождающихся в нас мыслей, дабы нам, как Хананеяныня, возопить ко Христу и припасть к Его стопам и, в смирении молясь, пребывать выдержанными, и тогда мы получим даемую Им смиренномудрым благодать (милость) и востечем в Божественную высоту. Вспомним: каково начало бытия каждого из нас? - Не сходно ли оно с началом бытия бессловесных животных? А лучше сказать: и хуже - его; потому что у животных оно возымело свое происхождение не вследствие греха; в наш же человеческий род преступление заповеди внесло брак [4]. Посему и восприемлем мы возрождение в святом крещении, "которое отъемлет покрывало сущее от рождения". Потому что хотя брак, допущенный Богом, не несет в себе вины, однако (наша) природа еще несет в себе знаки виновности; посему и один из наших священных богословов [5] говорит: "ночное и рабское и страстное сие наше происхождение" [6], Давид же прежде него говорит: "В беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя" (Пс.50:7).

8. Итак, если таково наше происхождение, то что сказать о самом нашем появлении на свет? Не гораздо ли оно печальнее появления на свет бессловесных животных? "В болезнех родиши чада", сказал Бог Еве, не только, думаю, по причине родительных материнских болезней, но и по причине печалей, постигающих рожденных, то ли всех тех печалей, которые имеют произойти в течение последующей жизни, то ли немедленно от самого начала настигающих, от чего ребенок и непрестанно плачет, - чего не приключается другим живым существам; потому что только для нас одних, как только мы выйдем из утробы матери, открывается многострадальная и многоболезненная [7] и достойная, как это представляется, многих сетований жизнь [8]. Какое же из других живых существ, кроме нас, тотчас после появления на свет, бывает стянуто повязками и стеснено пеленами, и как бы хоронится в выдолбленной колыбели, и, неспособное само передвигаться, к материнской груди подносится и отводится, не в силах двигаться само по себе? Ягнята и олененки и телята не сами ли свободно двигаясь, ходят и прыгают вокруг родительницы, и сами передвигаясь, подходят, чтобы насытиться молоком? Если же после того, как перестаем быть кормимыми материнским молоком, мы освобождаемся от пеленок и неподвижного состояния, однако еще не перестаем быть неразумными; с трудом же, наконец, выплывая из бездны неразумия, мы после многих лет достигаем разумного возраста. И что же? Тогда, стало быть, как вышедшие из состояния оного бессилия ума и просвещенные светом разума и мыслящие, мы стали лучше животных? Отнюдь, нет! - Потому что настолько становимся хуже, чем раньше, насколько те беды, происходившие как результат бытия и по закону природы, мы скорее выстрадали, чем сами были повинны, почему за них мы и не подлежим порицанию и не угрожают нам за них страшные угрозы вечного мучения; выплыв [9] же со временем из состояния неразумия и став господами разума, мы сознательно сами себя топим в осуждаемой глубине запретных страстей, с головою погружаясь в болото и страшную трясину глубины и нечистоты, я говорю - эту нашу мучительнейшую жизнь, где ранимые жалами скорпионов и змей и терзаемые зубами зверей, мы до такой степени бываем неразумны, что даже и радуемся ранам и веселимся терзаниям.

9. Подползает к нам, наподобие змеи, телесная похоть, а мы не бежим от нее и не попираем - утесняя себя и путем воздержания и непрестанной молитвы к Богу отгоняя ее, - но, вместо этого, раскрываем для нее свои недра и, радуясь, вселяем в себя, увы, нашу вечную смерть! Приступает к нам гнев, как неукротимый лев, а мы не убегаем и не ищем защиты, отражающей такое великое зло - т.е. великодушия и смирения, - но, вместо этого, скорее бежим ему навстречу и ревностно прижимаем к груди и приглашаем в нас самих обитать, как повелителя и властелина, нашего губителя, несчастные безумцы! Сребролюбие усиленно старается стянуть нас в трясину, а мы не облегчаем себя от груза - путем довольства малым и нестяжательством, словно на крыльях поднимающих нас к небу, - но, вместо этого, связываем себя с обременяющими грузами; жаждою или стремлением к деньгам или к дорогим вещам насколько позволяют силы устремляясь вниз и сталкивая себя в бездонную [10] глубину, находим в этом удовольствие!

10. Мы восприяли ум, как вождя и самодержца, а явили мы его рабом бессмысленных страстей! Мы были почтены словом (разумом) более, чем все живущие существа, а явив его слугою таких (постыдных) страстей, мы стали более бесчестными, чем и бессловесные животные! Мы приняли тело, творение рук Божиих, так чтобы оно могло становиться и духовным благодаря нашему стремлению к Богу, но мы нашим тяготением к земным вещам сделали плотью и самый наш дух и стали ничтожнее бездушных тел, носящие в себе осуждение и единые осужденные: потому что оные бездушные тела пребывают такими же, как и были, а мы сами себя сделали худшими тем, что отклонились от того состояния, в котором были (созданы), и честь переменили на бесчестие. Какой воспитатель, собутыльничая ("синаселгенон") с находящимися под его надзором и помогая вверенным ему для воспитания в устройстве и в снабжении разнузданных веселий, не уронит себя, как более жалкий и презренный, чем другие не получившие никакого образования? Какой учитель, проводя весело время с обучаемыми им и приумножая их безрассудство, не обнаружит себя, как более несмыслящий, чем совершенно безграмотные? Кто хорошо изучив инженерное искусство, затем, играя с детьми и строя по их указанию дома из песка, не покажется куда более смешным, чем неучившиеся?

11. Таким образом человек становится бессмысленнее бессловесных и бесчестнее не одаренных честью и более жалкий, чем все, как покорившийся телу и извратившийся в худшее состояние вследствие страстей, которые подобало покорить и настроить свою жизнь к улучшению. А затем он надмевается и думает о себе высоко, как будто бы благодаря этим ненужным вещам (т.е. земному богатству) он по природе имеет преимущество над другими, имея возможность тратить на удовольствия или притеснять кого или презирать, или одолевать или властвовать над другими, вследствие чего возникают роскошество и богатство и тщеславие и проистекает начало тем вещам, которых люди домогаются.

12. Но имеются и такие люди, которые священное достоинство соблюли или ущербленное исправили, и покорив страстность животного инстинкта в душе, благородные качества души подвергли обработке, и одни импульсы воспитали, другие - дисциплинировали, а иные - и облагородили, но, конечно, всего этого они достигли не без Божией помощи и благодати; а она дается смиренномудрым, как это многократно было показано, а также и на примере достойной восхищения Хананеяныни мы были научены сегодня. Так что возвышаются над животными и действительно являются людьми - только смиренные, а не - гордые, которые и не люди и худшие по душе, чем бессловесные животные, хотя бы и носили человеческий облик. Посему и Соломон, испытав все в жизни и обходя это молчанием, как бы не имеющее никакой ценности, делает следующий вывод: "Бога бойся", а это значит: будь смиренным пред Ним, "и заповеди Его храни, яко сие всяк человек (Еккл.12:13) [11].

13. Итак, братие, когда кто-либо по причине какого-либо природного дарования или приобретенного извне, склоняется к заносчивости и высокомерию, пусть тогда он примет на ум следующее: что он и свою веру в Бога притупляет и лишается, подаемой Им благодати и почти теряет достоинство быть человеком и становится бесчестнее бесчестных и бессмысленнее бессловесных, - и (осознав это) пусть скоро исправится, обратившись, путем покаяния, к смирению, чтобы в будущем веке быть найденным среди помилованных Богом, и как "верный и благоразумный" (Мф.24:45), быть похваленным и прославленным Сыном Божиим, Который ради нас умалил Свою славу истинную, неизменную и вечную, которую да будет и всем нам получить благодатию и человеколюбием Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому с Отцем подобает слава со Святым Духом во веки. Аминь.

Примечания:
1. В греч. изд. 1861 г. числится за №43, стр. 16-29.
2. Ориг. - "сосуд", "инструмент".
3. Ориг. - "слышимой".
4. Брак и рождение детей произошло уже после грехопадения наших Праотцев.
5. Св. Григорий Богослов.
6. В ориг. опеч. следует: "клаифмиризми".
7. Ориг. "исторгающее множество стонов" ("полистенактос").
8. Ориг. "погребальный плач"
9. В тексте опеч. следует: "анадинтес".
10. Св. Григорий употребляет редкое слово: "апифмантос", вместо: "апифмэнос".
11. Русск. перевод: "Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека". Русский перевод этого места из Книги Екклесиаста отступает от оригинала в переводе XX, которому следует славянский перевод, именно: "сие - всяк человек". Св. Григорий Палама учит, приводя этот текст, что смирение является нашим качеством по природе; оно свойственно нашему естеству. Эту мысль мы встречаем у него не однажды.

Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Часть 3. - М.: Паломник, 1993 // Беседы (омилии) святителя Григория Паламы. Перевел с Греческого языка Архимандрит Амвросий (Погодин). - Издание Братства преп. Иова Почаевского. Монреаль, 1984, сс. 21-28.